Знакомая по вызову

Нет, ты представь! - Жена поставила тарелку в раковину и повернулась ко мне. — Сначала он ей компостировал мозги своей полиаморией, а потом оказалось, что они с этой Юлей уже давно встречаются! 

Я кивнул. Она уже в который раз возмущалась поведением нашей знакомой семьи: муж Михаил, испытывая, судя по всему, кризис среднего возраста, увлёкся идеями открытого брака. Его жена Лена не поддержала его инициативы, но и не пресекла их так решительно, как хотелось бы. Тем временем Михаил познакомился с Юлей — молодой женщиной, сбежавшей с ребёнком от войны и нашедшей пристанище в нашем городе. Он помог ей найти жильё, собрал какие-то вещи по друзьям, устроил её ребёнка в школу и познакомил её со всеми нами. 

Юля оказалась стройной русоволосой женщиной лет тридцати с голубыми глазами. Интеллигентная, с юмором и чувством такта, она произвела на нас самое приятное впечатление. И теперь именно это, казалось, бесило мою жену больше всего. 

— Ну, ты подумай! Я с ней бегала на пробежки по утрам! Приглашала к нам в гости, чтоб дети вместе играли! Со всеми подругами познакомила, чтоб, может, работу найти или ещё помощь какую-то! А она, змеюка такая, пригрелась на груди, а?! 

— Кто ж мог знать, что так будет, — уклончиво сказал я. 

— Вот змея! — не унималась жена. — И этот болван уши развесил. Понятно, что он ей нужен только чтоб как-то зацепиться здесь, но какой же он идиот! И Лену так жалко!

Миша в итоге признался своей жене, что встречается с Юлей, но про открытый брак и полиаморию больше не упоминал. Он просто собрал вещи и выехал из дома, оставив свою семью в растерянности. Через пару недель нашёл нормальное жильё и привёз туда Юлю с ребёнком. К отчаянию моей жены, это самое жильё оказалось всего в паре кварталов от нашего дома. 

— И что теперь делать? Как я теперь на детскую площадку поведу детей, а вдруг там она? Я её удалила из всех сетей и заблокировала, и ты тоже удали!

— Хорошо, конечно. — Я потянулся за телефоном, открыл фейсбук и удалил Юлю из друзей. — Здороваться с ней тоже не буду, и с ним заодно. 

Мне трудно было решить, на чьей я стороне. С одной стороны, Миша был мудак и идиот — бросить семью ради приезжей женщины было тупо и бессовестно. Но он явно целенаправленно к этому шёл, и его вина была несомненна. 

С другой стороны, Юля тоже могла бы не поддаваться на его ухаживания, если таковые были. Поддалась ли она потому, что ей важна была его материальная помощь и поддержка в первое время? Или он, лохматый пузатый мужик со странностями, ей действительно понравился? Или, как жена говорит, это просто чтоб зацепиться здесь и сейчас, а потом она его бросит, как только получит постоянный статус? Для статуса, впрочем, она должна выйти за него замуж, а он должен оформить развод. Сложновата рокировочка! А теперь ещё и получается, что Юля и Миша рассорились со всеми друзьями и знакомыми — ради чего? 

***

Телефон завибрировал будильником и я торопливо выключил его. Часы показывали 6:05 утра. Я вышел в прихожую, натянул спортивную форму, вставил в уши капельки наушников и выскользнул из дома на пробежку. Солнце ещё не успело подняться из-за горизонта, светло-голубое небо на востоке было окрашено в красно-оранжевые полутона. 

Я повернул за угол здания и остановился от неожиданности: по тротуару всего в каких-то десяти шагах в мою сторону бежала Юля. На ней была обтягивающая футболка поверх спортивного лифа, короткие шортики, козырёк от солнца и кроссовки в цвет футболки. Юля кивнула мне и улыбнулась. Когда она поравнялась со мной, я побежал рядом. 

— Привет, Юля. 

— Привет!

— Сколько тебе ещё бежать? 

Она посмотрела на часы: 

— Сорок минут примерно, я только начала. 

— И я только. — я вытащил наушники из ушей и спрятал их в карман. — Ничего, если я рядом побегу некоторое время?

— Конечно. 

Некоторое время мы бежали молча. 

— Юля, я тебя хотел спросить. Ну, то есть не спросить, а услышать твою сторону истории. Как так вышло с Мишей и его семьёй? 

— Ну, "как", — сказала она. — Он мне наплёл историй. И что у них открытый брак, что Лена всё понимает и одобряет, и что он будет меня финансово поддерживать. 

— А Лена сама ничего не говорила? 

— Я такая дура, могла бы её прямо спросить. — она помотала головой. — Но нет, как-то постеснялась, что ли. Струсила. Это не очень простой разговор был бы. 

— Наврал он тебе, получается. 

— Получается. А теперь у них развод, он ей платит две трети зарплаты, мы в итоге снимаем жильё и живём практически на мои деньги, а не на его. 

— Ого. 

— Была бы у меня зарплата повыше, я бы его выставила за дверь. Мы едва сводим концы с концами, даже мебель не на что купить. 

Я подумал и рискнул спросить: 

— А замуж за него нужно выходить, чтоб получить постоянный статус? 

— Можно, — она на бегу пожала плечами, — но необязательно. Работодатель тоже может дать статус, если я проработаю два года. 

Она помолчала, потом добавила: 

— Денег просто нет. Я не знаю, смогу ли я работать два года на этой работе за такие деньги. 

— Ну да, понимаю. Спасибо, что рассказала. Я не осуждаю, не думай. 

— Спасибо. 

— Тем не менее, мне жена запретила с тобой разговаривать, потому что ты, мол, змея-разлучница, — усмехнулся я.  

— Мгм.

— Так что если что, ты меня не видела и нашего разговора не было. 

— Понятно, — хмыкнула Юля. 

Мы бежали рядом и я краем глаза поглядывал на её стройные ноги, на вздымавшуюся грудь, на изящные пальцы. Её волосы были собраны в хвост, который мило колыхался при каждом шаге. 

— Ты очень спортивная, — сказал я. 

Она метнула в меня взгляд, то ли недоверчивый, то ли удивлённый: 

— Спасибо. 

— Я, наверное, мог бы помочь с деньгами, даже на какой-то постоянной основе. 

— Это как? 

— Это так, чтоб жена не знала. Ты мне очень симпатична. 

Она чуть задумалась. 

— А что я за это буду должна?

— Провести со мной время. 

— Это то, о чем я думаю? 

— Да. Скажем, триста за одно свидание.

Пауза.

— Давай здесь направо свернём, там почти ровная дорога. 

Она посмотрела на меня, прищурившись, как будто пытаясь разглядеть во мне что-то скрытое. Квартал мы бежали молча. Потом ещё один. Я уже подумал, как извиниться и перевести тему, когда она вдруг спросила: 

— А где? 

— Я сниму комнату в отеле. 

— Мгм. А жена?

— Жена не должна знать, само собой. 

Она метнула в меня ещё один взгляд, затем на бегу достала из пояса фляжку, чтоб попить воды. До моего дома оставался ещё один квартал. 

— Юль, а ты часто по утрам бегаешь? 

— Два-три дня в неделю, как получится. 

— Всегда в это время? 

— Да. 

— Хочешь вместе бегать?

Она пожала плечами.

— Да, наверное. 

— Спишемся тогда, когда снова бежать? 

— Хорошо. 

Я остановился на повороте. Она тоже остановилась и поправила волосы. 

— Мне сюда. 

— Давай, пока, — кивнула она. — Напиши мне, когда у тебя будет отель.

— Напишу! Пока!

***

Я вышел из душа, завернутый в белый гостиничный халат, и проверил телефон. Время 2:55, новых сообщений нет. Я поправил пустые бокалы на столе, подоткнул белый конвертик с деньгами ближе к краю, уселся на видавший виды диванчик. Ровно в этот момент раздался стук в дверь. 

На пороге стояла Юля. На ней была блузка, джинсы, кроссовки, её волосы были заколоты в пучок. Она сделала жест в сторону своей одежды: 

— Привет! Извини, что так непримечательно, я не хотела привлекать внимание.

— Привет, Юля! Спасибо, что пришла. 

Мы прошли в комнату, я открыл вино и разлил по бокалам. Мы сели на диванчик, стали разговаривать. Юля бросала на меня быстрые взгляды, то улыбаясь, то заметно нервничая. Я не выдержал, обвил её рукой за плечи, притянул к себе и спокойно и медленно поцеловал её прямо в губы. 

Как же я ждал этого момента. Это гибкое тело в моих объятиях, эти тонкие чувствительные губы, которые так и хочется пить поцелуями. Она охотно отвечала на мои ласки, прикрыла глаза и, похоже, тоже получала удовольствие от нашей близости. 

Когда я наконец-то отстранился, она посмотрела на меня уже совсем по-другому. Глядя ей в глаза, я расстегнул пуговки на её блузке и медленно раскрыл её, обнажив декольте, изящный бюстгальтер и ровный животик Юли. Стянув блузку, Юля испытывающе смотрела на меня. На ней остались джинсы и красиво украшенный бюстик. 

Я снова поцеловал её в губы, покрыл поцелуями щёки и шею, а потом потянул её вперёд, чтоб она встала передо мной. Юля послушно выпрямилась и замерла передо мной, стоя между моих колен и ожидая дальнейших действий. Глядя в её голубые глаза, я расстегнул пуговку на её джинсах и потянул молнию вниз. 

Юлины джинсы чуточку разошлись, открывая мне вид на краешек соблазнительных кружевных трусиков. Я осторожно потянул джинсы вниз, стараясь оставить трусики на месте. Полупрозрачные, изящные, они едва прикрывали лобок. Тонкая дорожка светлых волос чуть просвечивала через кружевную ткань. 

Джинсы полетели на пол, и Юля осталась передо мной в одном белье и крошечных белых носочках. Ножки в белых носочках выглядели так соблазнительно, что я не стал их снимать. Я притянул Юлю к себе и уткнулся носом в прикрытый кружевной тканью лобок. Приятный нежный девичий запах опьянил меня, запустил моё воображение на полную силу. 

Я держал почти обнаженную Юлю за бёдра и думал о том, что она мне досталась почти даром — доступная, открытая, готовая на всё. В то время как Миша лишился семьи, дома, и почти всех денег, чтоб заполучить то же самое. А сейчас я буду обладать его женщиной и она будет меня слушаться, как ласковая кошечка.

Покрывая поцелуями её ровный животик, трусики, бёдра, я развернул Юлю к себе спиной и расстегнул её бюстгальтер. Повернул её обратно и медленно освободил её плечи от висящих чашечек. У неё оказалась прекрасная грудь, не слишком большая и не слишком маленькая. Маленькие ареалы с круглыми розовыми шариками сосочков были прямо передо мной, едва выше уровня моего лица. 

Я притянул Юлю поближе и стал покрывать поцелуями её грудь, чувствительную кожу под грудью, декольте, втягивал соски в рот и выпускал их снова. Она запрокинула голову и прикрыла глаза, положив ладони мне на плечи.

Когда ласки груди уже утомили нас обоих, я потянул Юлю к себе и снова поцеловал в губы. Она послушно целовалась в ответ, затем отпрянула и опустилась на колени между моих ног. Её проворные пальчики юркнули под полы моего мягкого халата — и вот уже её ладошки настойчиво лезут под резинку моего белья. 

Я чуть приподнялся, помогая ей высвободить мой член, и уселся снова. Возбуждённый, он стоял прямо перед ней, подрагивая от её прикосновений. Она ласково обвила его ладошкой, сжала покрепче и накрыла своим раскрытым ротиком. 

Горячее, влажное ощущение нахлынуло на меня. Юля сосала, проскальзывая губами от головки и вниз, почти до середины члена, и обратно. Одна её ладошка стискивала ствол члена, второй она царапала и гладила мой коротко стриженый лобок. 

Я не выдержал, приподнялся на диване и снял свои трусы полностью. Посасывая и вылизывая мой член, Юля теперь водила кончиками пальцев по чувствительной коже яичек, захватывала их в ладошку, отпускала снова, опускала лицо и вылизывала их широкими движениями языка. Я ощущал себя на седьмом небе от этих ласк, такого удовольствия у меня не было уже давно. 

Когда вся моя промежность уже стала совсем приятно мокрой от её усилий, я поднял Юлю с колен и встал сам. Разделся полностью и отвёл Юлю к кровати. На ней всё ещё были её кружевные трусики и белые носочки. Я поставил Юлю на четвереньки попкой к себе и с наслаждением, медленно потянул её трусики вниз. Её белая нежная попка предстала передо мной, а лепестки её киски выглядели розовыми и мило припухшими.

С приятной уверенностью я раздвинул руками белые ягодицы и припал ртом к её промежности. Я вылизывал упругий бутончик её попки, втягивал в рот лепестки вульвы и выпускал их обратно, широкими движениями языка проводил от лобка до попки и обратно. Юля чуть выгибалась, постанывала и ждала, что я сделаю дальше. 

Уткнувшись лицом в её промежность, я нашёл языком и губами её клитор и стал ласкать его, посасывать, облизывать и теребить. Юля стала стонать заметно громче. Я перевернул её на спину, раздвинул её ножки пошире и припал к её киске губами, мучая её нежную жемчужинку своими ласками.

Через некоторое время я поднялся, перелез через неё и навис над её грудью. Она с интересом смотрела, как я прижимаю член к ложбинке между полушариями, сжимаю их вместе и наслаждаюсь обволакивающим прикосновением нежной кожи грудей раскалённому стержню между ними. Потом я подвинулся чуть повыше и приблизил член к её лицу. Юля послушно приподняла голову, открыла ротик и чуть высунула язычок. Я положил головку на него, и Юля медленно втянула её в рот, старательно обсасывая. 

Мне нравилось так нависать над ней, сжимая её тело между своих бёдер, беспрепятственно погружая член в её открытый рот, словно лишив её всякой свободы. В этой позе она выглядела максимально доступно, покорно, уязвимо. Я дотянулся до презерватива, открыл его, и натянул на член прямо перед её широко раскрытыми глазами. Дав ей напоследок лизнуть мои яички ещё раз, я спустился к её бёдрам и ввёл член в киску. Юля прикрыла глаза и выгнула спину. 

Мы сменили несколько поз. Я наслаждался обладанием этой женщины, её тело приятно выгибалось в моих объятиях, она принимала меня в себя с удовольствием, полностью отдаваясь мне. Сегодня меня абсолютно не заботило, что она не кончит.  На следующих свиданиях я принесу вибратор и доведу её до нужного состояния, но сегодняшний секс она должна запомнить как работу, как свои усилия удовлетворить меня. И уже кончив, я подумал о том, что сегодня вечером она будет смотреть на Мишу другими глазами. Не знаю, как именно, но её отношение к нему уж точно как-то изменится. Каково это, из рук одного мужчины прийти к другому? 

Сорокалетняя рабыня: в примерочной

В понедельник после работы Наташа приняла душ, переоделась и вышла на улицу. Доехала до магазина женской одежды на улице Восточной, посмотрела на часы, зашла внутрь и направилась прямиком в примерочную. Отсчитала четвертую кабинку, постучала:

— Света, тебе красная юбка подошла?
— Да, красная и белая, — ответил чуть дрожащий женский голос.

Наташа открыла дверь, вошла в кабинку и закрыла дверь за собой. Внутри на скамейке сидела девушка, тоненькая, на вид лет двадцати. Её глаза были закрыты повязкой и всё её тело чуть заметно подрагивало от страха.

 — Н-Наташа? — прошептала она.
 — Да, — сказала Наташа.

Девушка вздохнула и широко раздвинула ноги. Короткая юбка задралась, открыв голую промежность — трусиков на девушке не было.

Наташа принялась раздеваться. Таково было условие Господина, Наташа должна была исполнить его задание полностью голой. Раздевшись, она покорно уселась между ног девушки, собралась с мыслями и представила себе, как она сейчас прильнёт к киске этой девчонки и будет её вылизывать. Господин потребовал как минимум десять минут.

Что-то в голове у Наташи никак не срабатывало. Она сидела тут голая, между раздвинутых ног другой рабыни и чувствовала себя униженной — не сексуально, а по-настоящему. Почему она должна ублажать эту девчонку, которая сидит и дрожит как осиновый лист? Наташе казалось, что Господин это придумал несправедливо, должно быть не так.

Она поднялась, оделась и железным голосом приказала Свете «Встань!» Та покорно вскочила, не пытаясь снять повязки с глаз.
 — Шаг вперед! — сказала Наташа.

Светочка послушно шагнула вперед. Наташа обошла её и села на её место на скамейку.

 — Развернись! Я Наталья Игоревна, твоя новая Госпожа. Ты должна называть меня только «Госпожа», и слушаться меня во всём. Понятно?

Студентка старательно закивала:
 — Да, Госпожа!
 — Сними повязку.

Девушка сняла повязку и заморгала, привыкая к свету. У неё были серые глаза с длинными ресницами, очень милые. Наташа старательно сделала строгое лицо, так что когда Света взглянула на неё, то тут же испуганно отвела взгляд вниз.

 — Раздевайся!

Светочка стала послушно стаскивать с себя вещи: куртку, блузку, лифчик, юбку, туфли, пока не осталась полностью голой. Наташа с интересном осматривала её: длинные волосы, узкое лицо, острые косточки ключиц, белое декольте, маленькая грудь с напряженными розовыми сосками, животик, полностью выбритый лобок, длинные ноги, едва заметный розовый педикюр…

Нарочито медленно Наташа раздвинула ноги и подбородком указала рабыне:

 — На колени. Наклоняйся и лижи меня, пока я не кончу.

Студентка покорно бухнулась на пол, подползла поближе и прильнула к Наташиной киске. Наташа ощутила, как тонкие нежные пальчики поглаживают лепестки, чуть раскрывая их, а потом влажный рот накрывает их и начинает вылизывать со всех сторон, массировать клитор и вокруг него… Наташа запрокинула голову, закрыла глаза и принялась наслаждаться ласками. Потом расстегнула рубашку:

 — Массируй соски…  Нет, мои соски.

Две ладошки легли на её округлую грудь и Наташа вся вытянулась, шире раскрывая ноги и выгибаясь навстречу ласкам. К её собственному удивлению, ей было по-настоящему приятно. Это было удовольствие, чистое удовольствие — раскрыться и полулежать, принимая эти старательные вылизывания, пощипывания, ласки упругого девичьего язычка. Светочка трудилась, её прохладные длинные волосы иногда прокатывались нежными волнами по внутренней стороне бедра Наташи, и от этого Госпожа вздрагивала. То и дело Наташа стискивала девушку ногами, прижимая её голову крепче к промежности, когда хотелось больше контакта. Ловкие пальчики студентки прекрасно управлялись с крупными Наташиными сосками, разжигая внутри её тела жар и возбуждение.

Наташа почувствовала приближение оргазма, выгнулась, одной рукой прижала голову Светы к промежности, стиснула зубы, чтобы не стонать и стала кончать, вздрагивая от нового, первый раз испытанного оргазма от женских ласк. Она чувствовала, как мокро у неё между ног от слюны и от смазки, но не хотела шевелиться ни на миллиметр.

Приоткрыла глаза, осмотрелась: Светочка послушно сидела между её ног, опустив голову.

 — Возьми салфетку, вытри меня… — едва слышно прошептала Наташа и снова закрыла глаза. Потом сунула руку в сумочку, вытащила трусики, бросила на пол перед девушкой.

Та аккуратно помогла их надеть, Наташа встала, а девушка снова опустилась на колени.

 — Встань, одевайся, — Наташа слегка потрепала волосы своей рабыне, — это было очень хорошо, отличная работа.
 — Спасибо, Госпожа.

Выяснив у своей новой игрушки нужные адреса и телефоны, Наташа распрощалась с ней и отправилась домой. По дорого она сначала мечтательно думала о том, что будет делать с внезапно обретённой рабыней, а потом пыталась сообразить, что же написать в отчёте своему Господину. Ох чёрт, они же ни одной фотки не сделали, как требовало задание! Ну и ладно, не в этом дело. Зато теперь всё будет по-другому…  

Забыла

Мы поднимается ко входной двери, я нажимаю на кнопку звонка и жду, пока нам откроют дверь. За дверью слышен типичный шум вечеринки: голоса, смех, музыка, звон посуды. Ты вдруг берёшь меня за руку, приподнимаешься на пальчиках, хотя казалось бы, куда уже выше с таких каблуков, и шепчешь мне: "Алекс, я забыла надеть трусики!"

Я удивлённо смотрю на тебя. Прежде, чем я соображаю, что же ответить, дверь открывается и нас приглашают внутрь. Я успеваю возмущенно прошептать "Как это вообще возможно было?" Ты отвечаешь, что хотела надеть чулки, потом пояс, потом передумала, и, в общем, они там где-то дома на полочке. И убегаешь в комнату здороваться с друзьями и подругами.

Мне остается только смотреть вслед на твоё развевающееся легкое платье, которое даже не достает до колен.

Теперь весь мой вечер наполнен смешанными эмоциями. Мне кажется, что ты слишком небрежно сидишь на диване. Ты чересчур неосторожно наклоняешься за упавшей салфеткой. Ты как будто специально ходишь так быстро, что твоё платье взмывает вверх с каждым движением. Мне кажется, что ты слишком много беседуешь с другими мужчинами, слишком смеешься их шуткам, чересчур много танцуешь с ними. Это всё перемешивается с моим возбуждением, потому что я всё время думаю о том, что ты голая под платьем.

Мы встречаемся в коридорчике возле ванной комнаты — и я беру тебя за руку. "Ну-ка, идём со мной, бесстыжая!" Я заталкиваю тебя в ванную комнату и запираю дверь. "Покажи", отрывисто бросаю я и задираю твоё платье. И действительно, никаких трусиков под ним нет. Гладкий нежный лобок, начало пухлых губок, ножки в красивых чулках. Ты смотришь на меня несколько обиженно и в то же время дерзко.

— Знаешь, что бывает с плохими девочками, которые не надевают трусики?

Ты закусываешь губки и качаешь головой. Я поворачиваю тебя к себе спиной и толкаю вперед, чтоб ты упёрлась руками в стол с раковиной.

— Вот что.

Край платья ложится на твою спину, я плюю себе на руку и размазываю слюну по твоим нижним губам. Мой член чуть ли не звенит от напряжения, я высвобождаю его и тут же вхожу в тебя, вонзаю его без всяких предисловий. Ты вздрагиваешь и выгибаешься, опускаешь лицо вниз, глядя в раковину, и покорно держишься за края. Я вонзаю пальцы левой руки в твою нежную округлую ягодицу, чтоб держать её покрепче, а другой хватаю тебя за волосы. Тяну их назад жо тех пор, пока не вижу в зеркале твоё лицо: прикрытые глаза, открытый ротик. В открытое декольте платья в зеркале я хорошо вижу, как твоя грудь покачивается в такт движениям.

Я отвешиваю тебе хороший шлепок по попке, оставляя красный след от ладони. Это научит тебя не забывать дома важные предметы одежды. Ещё один, и ещё. За дверью громко играет музыка, нас не слышно. Ох, надо было закрыть щеколду — не прерываясь, я дотягиваюсь и запираю двери.

Из-за длительного возбуждения весь вечер я чувствую, что кончу очень быстро. Кончать в тебя не вариант, без трусиков это плохая идея. Я поднимаю тебя вверх, разворачиваю, кладу руки на твои плечи.

— На колени, быстро!

Мой член входит в твой рот, я чувствую, как губки обнимают его и начинают сосать, и я почти сразу кончаю, выплёскивая горячие струи на высокое нёбо и проворный язычок. Мои пальцы придерживают тебя за подбородок. Я жду, пока ты слижешь всё, что осталось, потом глажу тебя по голове.

- Вот так, умничка.

Застёгиваю штаны и выхожу из ванной, оставляя там тебя стоящую на коленях. Надо будет повторить этот урок дома после вечеринки, чтоб ты получше запомнила последствия.

Что? Где? Когда?

"И капитан команды — Алина Конышева!" — провозгласил ведущий. Алина едва заметно улыбнулась, сделала несколько шагов и уселась в чёрное кожаное кресло, услужливо придерживаемое каким-то знатоком из зала. Тут же напомнила о себе пробка в попке, так что Алине пришлось поёрзать на кресле, чтоб устроить её поудобнее. В то же время девушка всей кожей чувствовала, что взгляды людей в зале и взгляды телезрителей прикованы к чокеру на её шее — черному кожаному ошейнику с кольцом посередине.

Для неискушённых людей он должен выглядеть как украшение, но остальные наверняка сразу узнали этот атрибут. Алина непроизвольно сглотнула, вспомнив ощущение того, как Хозяин тянет за чокер, удушая её. Она опустила глаза на отражение в стекле круглого черного стола и нашла лицо Хозяина. Поднимать глаза на Хозяина во время игры было строго запрещено, поэтому Алина была рада, что у неё есть возможность пользоваться этой уловкой.

Хозяин стоял в зале, беседуя с кем-то из знатоков, и не замечал её взгляда через отражение. Фух! Если бы он заметил, он наверняка запретил бы и это. Алина ощутила прилив сил: сильный, властный мужчина, её Господин, был совсем рядом и контролировал её. Она выпрямилась в кресле, собрала свою команду и погрузилась в игру.

***

— Отвечать будет Пётр, — сказала Алина, бросив строгий взгляд на игрока, первым предложившего хороший ответ. В его ответном взгляде, казалось, вспыхнула искорка — он знал, что его ожидает, если он ответит правильно.

Алина почувствовала, как мурашки бегут по её коже. Это здесь, в зале, она строгий капитан, а её парни — скромные знайки-зазнайки, отличники в очках. Но когда игра закончится и они все приедут домой к Хозяину, начнётся совсем другая Игра. Каждый правильно ответивший получает полную власть над Алиной на пять минут и может делать с ней что угодно на глазах команды и Хозяина. В просторной комнате, где происходила настоящая Игра, для этого имелось всё необходимое: постель, наручники и колодки, плети, хлысты, петли, клетка, свечи, лёд, кляпы, вода и смазка.

Глядя на Петра, Алина вспоминала, как в прошлый раз он хлестал её по голой груди, распростёртую перед ним, распятую на верёвках, и одновременно трахал резко и сильно, больно врезаясь бёдрами между растянутых в стороны ног. Хозяин одобрительно кивал, остальные члены команды с завистью смотрели.

Алина ощутила, что истекает влагой, вспоминая подробности. Она обожала эту роль истязаемой рабыни: боль, насилие и унижение возбуждали её так, как не возбуждало ничто другое. Когда ей разрешали кончать, она кончала так, что словно водопады удовольствия проливались через её тело и сотрясали её всю, заполняя всё её сознание наслаждением.

Вздрогнув, Алина вернулась в реальность. "Против вас играет Ирина из Краснодара", говорил ведущий, "Внимание на экран!" Поднимая глаза, Алина едва не посмотрела на Хозяина, но сумела удержаться. Это с него всё началось. Сначала он просто был её мужчина, потом они вместе открыли, что она любит боль и унижение, а потом постепенно привлекли друзей. Алина и Хозяин приглашали их по одному, чтобы парни постепенно привыкали к сессиям и к друг другу.

Парней подбирали по вкусу: симпатичных, умных, спокойных. Алина долго беседовала с каждым, начиная тему издалека, провоцировала, соблазняла, оценивала реакцию. Во время сессий такие парни действовали с оглядкой на Хозяина. Все понимали, что девушка принадлежит ему. Как-то так получилось, что постепенно её Хозяин стал и их Хозяином. Его беспрекословно слушались, подчинялись, и даже более того, Хозяин мог бить и унижать их как хотел, парни стали такими же "нижними" для него, какой была Алина.

Идея с телеигрой возникла сама собой. Все знали, что Хозяин там частый гость в зале, всем игра нравилась, и все хотели показать свою эрудицию. Они бы, может, и не прошли бы отбор, но Хозяин замолвил словечко — и вот они уже на телеэкране! А тайные правила настоящий Игры возникли позже, сразу после первой из телеигр, когда захотелось отпраздновать первую победу.

***

— Алина, а разве не Дмитрий первым предложил эту версию, — допытывался у неё ведущий. — Почему Вы дали отвечать Андрею?

"Потому что мне нравится, как Андрей бьёт меня," захотелось сказать Алине, но она спокойно ответила в камеру, что не расслышала, кто первым предложил этот вариант. Это была её маленькая слабость — иногда она подменяла отвечающего просто потому, что хотела сама выбрать игрока. У Андрея были волшебные руки. Когда начинались его пять минут, он раздевал её и обрабатывал руками и хлыстом. Никто другой не умел так точно рассчитать удар, чтоб боль была мучительно приятной и возбуждающей. Удары хлыстом по ногам и между ног перемежались с сильными шлепками по груди, но это только заводило её, вгоняло в ускоряющийся цикл огненных ощущений, от которых кружилась голова и дрожали коленки. Если бы она не была тщательно подвешена и растянута в стороны, она бы давно упала от изнеможения.

Алина ощутила, как её ноги вздрагивают от предвкушения и сжала руку в кулак, впиваясь ногтями в подушечку ладони, чтоб отвлечься. Ведущий приготовился задать следующий вопрос, а парни за столом протянули ладони, чтоб сделать кольцо из рук и укрепить командный дух.

Хозяин устроил им командный дух после проигрыша на предыдущей игре. Её просто поставили раком и взяли в рот и в задницу, но рядом с ней точно так же поставили и взяли Петра за то, что он перебивал всех на решающем вопросе со своим неправильным ответом. Алина и Пётр стояли, обслуживая команду, пока четверо парней не поменялись местами четыре раза, побывав каждый на месте другого.

Алина мельком взглянула на Хозяина через отражение в столе. Ей захотелось поддержки, захотелось побыть просто с ним наедине, почувствовать его сильные объятия и горячие губы. Ей нравилось, как он управляет ей в постели, когда они наедине — поворачивает как хочет, входит в любое отверстие, сжимает её или перекрывает ей дыхание, пока она не начнёт биться, как рыбка, выброшенная на берег. Хозяин перешёптывался с какой-то молодой девушкой, и Алину кольнуло чувство ревности. Знала бы эта дурочка, с каким мужчиной она рядом стоит и что он мог бы с ней сделать. Ха!

Услужливое воображение Алины живо нарисовало девицу голой, привязанной к станку в тёмной комнате. Горячий воск капал из высокого подсвечника на нежную кожу, красные соски подрагивали в железных прищепках, а её уж наверняка гладко выбритая промежность была покрыта багровыми линиями от недавней порки, как, впрочем, и её ноги и бёдра. Алина однажды пережила такую порку и была вынуждена потом неделю прятать ноги в джинсах, пока следы порки не пропали.

***

"Внимание, чёрный ящик!" — сказал ведущий и Алина заметила, как по лицам её команды пробежала улыбка. Эта фраза была очень популярной в их собственной Игре. Хозяин приносил в чёрном ящике какой-нибудь сюрприз — огромную пробку, или хлыст, или свечу, или страпон, или что угодно другое — и торжественно открывал его у всех на глазах. Сюрприз всегда тут же испытывался на Алине.

Недавно он принёс вакуумную помпу и вся команда долго развлекалась, прикладывая её к Алине во всех возможных местах. После помпы эти места стали невероятно чувствительными и каждое прикосновение заставляло Алину дрожать и извиваться.

Ребятам достаточно было положить ладонь на её бордовую от прилива крови промежность или на красные налитые груди, и всё тело Алины начинало трясти. А когда кто-то вошёл в неё, вонзая член между неестественно набухших интимных губ, Алина закричала так, что ей тут же вставили кляп в рот. Впрочем, она не возражала.

***

"Счёт 6:5 в пользу знатоков! Поздравляю вас, мы увидимся с вами в зимней серии игр!" — провозгласил ведущий, и знатоки, довольные и улыбающиеся, стали подниматься из-за круглого стола. Алине кто-то подал руку, она встала и снова ощутила упругую пробочку в попке, про которую успела забыть за столом. Алина поискала в толпе силуэт Хозяина, но не нашла.

Сев в машину, Алина закрыла дверь и наконец-то смогла прикрыть глаза, откинув голову на подголовник. Её бёдра подрагивали, промежность приятно ныла и истекала влагой. Сейчас они приедут к Хозяину, ребята возьмутся за руки, весело переговариваясь и подначивая друг друга, и тут начнётся вторая, самая настоящая Игра.

Синхронистка

За общим большим столом в гостиничной столовой Лика поддерживала разговор и смеялась вместе с другими девчонками, а сама краем глаза следила за соседним столиком. Там, отдельно от всей команды сидел их тренер, Саша, симпатичный парень 28 лет, и их школьная завуч, Алла Ивановна. Алле Ивановне было под сорок, но это обстоятельство не мешало ей то и дело громко смеяться, поправлять волосы и смотреть на Сашу долгим взглядом.

Лика вскипала изнутри: её почему-то бесило не чувство ревности, а мысль о том, что Алла Ивановна замужем, это все знали. Вон и кольцо у неё на пальце, но она даже не стесняется его. У завучихи на лице было написано, как она хочет воспользоваться этой поездкой, чтоб провести время с молодым человеком, и ни обручальное кольцо, ни присутствие группы школьниц не могло её остановить.

Чувство несправедливости подогревалось ещё и внешним видом Аллы Ивановны. Как она, обычная тётка сорока лет может рассчитывать на внимание этого спортивного, накачанного молодого парня, у которого настоящий пресс кубиками и равномерный загар из солярия? Ещё и зная, что он тренирует не кого попало, а школьную команду синхронисток — самых стройных и спортивных девчонок школы. А в спортивной среде как-то не принято смотреть на обычных людей с неидеальными фигурами.

Алла Ивановна тем временем продолжала своё дело, а Саша проявлял чудеса вежливости: ни одна чёрточка на его лице не дрогнула, показывая, что ему неприятно или скучно с завучихой. Впрочем, ужин подошёл к концу и пора было расходиться по номерам.

Завуч встала и созвала девочек:
— Из номеров ночью не выходить, никого постороннего не пускать! Я в 206-м номере, Александр Игоревич в 205-м. Если что-то случится, стучите ко мне в дверь. Сбор на завтрак здесь в столовой в 8 утра. Вопросы?

Вопросов не было. Все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись: девчонки по четверо в свои номера, Саша и Алла Ивановна — в свои. Лика помылась, почистила зубы, переоделась в ночнушку и юркнула под одеяло. Её будоражили противоречивые чувства: это был первый раз, когда она ночевала далеко от родителей — даже не в другом доме у подружки, а в другом городе. Ей было и немного страшно, и весело, и хотелось чего-то необычного.

Впрочем, почти все её мысли занимал Саша. Глядя в темноту, она вспоминала фигуру своего тренера, каким она всегда его видела у бассейна — голый торс с рельефными мышцами, узкие плавки, выпуклость на этих плавках, сильные загорелые ноги. Она перебирала в памяти все его случайные прикосновения — как он корректирует её прыжок, как держит за талию, как надавливает на бедро, чтоб она сделала ножки параллельно. У него были горячие сильные ладони.

Саша всегда вел себя подчёркнуто корректно со своими подопечными, как бы они его ни провоцировали. Разве что отшучивался иногда пошлее, чем можно было, но девчонкам это только нравилось. Тем не менее, он всегда давал понять, что не хочет проблем от несовершеннолетних девочек, и они постепенно привыкли просто дразнить его без надежды на какое-либо продолжение.

Но сейчас-то уже половине группы исполнилось восемнадцать! Вот и у Лики день рождения был пару месяцев назад. Может, хоть теперь он проявит какой-то интерес?

Её мысли прервал скрип двери и щелчок замка. В ночной тишине было хорошо слышно, как из соседнего номера кто-то вышел, прошёл по коридору несколько шагов и негромко постучал. Соседним номером был как раз 206, где Алла Ивановна. Лика напрягла слух: дверь другого номера открылась, послышались негромкие голоса завучихи и открывшего ей тренера, потом дверь закрылась и всё стихло.

Лику передёрнуло. Эта старая тётка попёрлась к Саше в номер! Может быть они, конечно, просто обсуждают план тренировки на завтра, но Лика сомневалась в этом. Ну неужели эта бабища может его чем-то привлекать, а? Лика не могла поверить, что Саша поведётся на такую тётку. Или она его шантажирует? Или мужчинам реально всё равно, с кем спать?

Попытавшись отбросить эти мысли, Лика повернулась на бок и стала засыпать. Дверь вдруг снова хлопнула. О! Алла Ивановна ушла к себе, что ли? Что-то быстро. Либо он ей дал от ворот поворот, либо она просто заходила поговорить.

Лика представила себе, что Саша сейчас лежит в кровати в одних плавках и, наверное, думает о том, что зря он прогнал эту тётку: мог бы быть какой-никакой, а секс. И тут в её голове созрел план. Лика выскользнула из-под одеяла, надела тапочки и, крадучись, вышла в коридор.

Она остановилась у двери Сашиного номера и занесла руку, чтоб постучать. За дверью слышался плеск воды: похоже, Саша принимал душ. Вдруг в глубине коридора щёлкнул замок и заскрипела дверь — запаниковав от того, что она в одних трусиках и ночнушке стоит в общем коридоре, Лика нажала на ручку двери Сашиного номера и юркнула внутрь. Её сердце бешено колотилось.

Она хотела переждать, пока кто-то там в коридоре уйдёт, выскочить из номера обратно и постучать в дверь. Саша к тому времени выйдет из душа и впустит её. Лика открыла дверь, выглянула из номера в коридор и уже почти вышла, как вдруг снова услышала щелчок замка. На этот раз открывался номер Аллы Ивановны.

Сообразив, что Алла Ивановна сейчас придёт сюда и либо постучит, либо просто зайдёт, Лика нырнула в шкаф в прихожей и прикрыла за собой дверь. Завуч действительно просто вошла в номер, даже не стуча. Лика услышала, как та протопала по комнате и открыла дверь в ванную. Саша тут же закрыл воду, и в наступившей тишине стало слышно, как он вытирается, а Алла Ивановна восхищается его телом.

Лика скрипнула зубами. Алла Ивановна говорила какие-то сладкие пошлости, Саша хмыкал в ответ, а потом вдруг промычал что-то неразборчивое. Лика услышала сопение и причмокивания. Целуются, подумала она, и выглянула в щёлку в шкафу. Ей одновременно хотелось и не хотелось посмотреть, как Сашины молодые губы вопьются в красный рот завучихи.

Но увидела она совсем другое: обнажённый Саша стоял, опираясь спиной на стенку в ванной, а Алла Ивановна в белом банном халате, разошедшемся в стороны, сидела на корточках у его ног и старательно вылизывала его член.

Лика затрепетала: у него был прекрасный член, ровный, длинный, с полностью выбритым лобком, но трепетала девушка скорее от переизбытка чувств. Она прячется в комнате, где её завучиха беззастенчиво сосёт член её тренеру. У самой Лики не было ни опыта секса, ни тем более минета.

Завуч захлюпала ртом, насаживаясь всем горлом на член, заглатывая его так глубоко, что яички шлёпали её по подбородку. Саша закатил глаза и просто стоял, наслаждаясь, а Лика ощутила, как её бёдра начали наливаться теплом от возбуждения. Ей хотелось попробовать этот член на ощупь, приласкать яички, но в то же время она была шокирована тем, как глубоко и активно Алла Ивановна заглатывает ствол. Саша держал руку у неё на волосах, но вроде как не помогал её движениям.

Саша сделал движение рукой, останавливая завучиху, и поднял её на ноги. Лика испуганно прикрыла дверь в шкаф и затаилась. Услышав, как Саша опрокинул женщину на кровать, Лика снова выглянула в щёлку. В крошечной гостиничной комнате кровать находилась буквально в двух метрах от шкафа, где пряталась Лика. Саша уложил Аллу Ивановну на краю кровати на спину, стал между её ног и бесцеремонно стащил её белые трусы по ногам вверх, бросив их затем на пол.
— Принесла презервативы? — спросил он.
— Да, вот. — Алла Ивановна стала искать карман распахнутого халата, на котором лежала. Нашла хрустящую упаковку, протянула её Саше.

Лика завороженно смотрела, как Сашины пальцы раскатывают тонкую резиновую плёнку по напряженному члену. В этом было что-то такое мужское, необычное, магическое. Саша тем временем подхватил завучиху за ноги, согнул и развёл их широко в стороны и легко вонзил член в её обрамлённое тёмными волосами влагалище. Алла Ивановна с вожделением простонала. Саша тут же набрал быстрый и сильный ритм, и с каждым движением глубоко насаживал на член раскрытую перед ним женщину.

Лика видела, как белые полные груди колыхаются с каждым толчком, как крупные коричневые соски покачиваются, и представляла себя в такой же позе. Её девичьи холмики сплющились бы почти в плоскую грудь и уж точно так не плавали бы туда и сюда. Белый живот Аллы Ивановны ходил волнами взад и вперед, а крупные ляжки вздрагивали, когда Саша особенно сильно вонзал ствол в её глубину.

Алла Ивановна стонала и повизгивала, закатывая глаза и хватаясь руками то за халат, то за свои соски и груди, то просто сжимая ладони в кулаки. Саша часто дышал, но молчал. Лике было в какой-то мере приятно думать, что в его движениях нет никакой нежности: Саша просто жёстко трахал Аллу Ивановну, заботясь исключительно о своих собственных ощущениях.

Саша вдруг протянул руку и звонко шлёпнул Аллу Ивановну по левой груди. Женщина взвизгнула, но Саша только ухмыльнулся. Поменяв руки, он отвесил такой же шлепок по её другой груди. Алла Ивановна ойкнула ещё громче и как будто что-то попыталась сказать, но Саша вдруг влепил ей самую настоящую пощёчину и тут же прижал её за горло к постели. Толчки его бёдер стали резче и чаще, и Лика в замиранием смотрела, как он размашисто движется между раскрытых женских ног.

Алла Ивановна застонала, буквально завыла. Похоже, ей так очень даже нравилось. Саша драл завучиху в полную силу, а Лика тихонько восхищалась видом напряженных мышц его ягодиц и бёдер. Саша тем временем снял свою хватку, поднял Аллу Ивановну с кровати и развернул её, поставив задом к себе на краю кровати. Нажал ладонью сверху на её бёдра, опуская её до удобного уровня, и снова вошёл.

Одну руку Саша положил ей на бедро, а второй схватил её за волосы и потянул на себя, заставив женщину запрокинуть голову и приоткрыть рот. Лика смотрела, как всё тело Аллы Ивановны ходит взад и вперед, скользя по члену тренера и вздрагивая от толчков. Висящие груди раскачивались, спина была выгнута и напряжена, но когда Саша вдруг звонко шлёпнул завучиху по заднице, она передёрнулась всем телом и вскрикнула. Саша шлёпнул её ещё раз, и ещё, и каждый раз она вскрикивала всё громче. Лика заметила, как на белой ягодице проступает красный отпечаток ладони.

Завучиха стала стонать как-то по-особенному, причитая и вскрикивая, и Лика поняла, что она кончает. Вскоре та рухнула грудью на подушки, оставив высоко поднятый зад во власти Саши. Саша как ни в чем не бывало продолжал накачивать её своим членом, вонзаясь в том же ритме. Потом он вдруг остановился и вынул его. Лика заметила, как презерватив блестит от обилия смазки.

Лике было видно, как Саша приставил член чуть повыше и стал медленно давить, погружая его. Лика непроизвольно ощутила, как дырочка её собственной попки стискивается от этого зрелища — Саша постепенно вталкивал свой упругий ствол в заднее отверстие покорной Аллы Ивановны. Та приподнялась на подушках и прикусила губу.

Саша ввёл член в попку завучихи на всю длину и замер, явно наслаждаясь этим. Потом медленно начал толчки. Алла Ивановна застонала, а Лика стиснула попку, стараясь избавиться от сопереживаемого ощущения. Впрочем, это продолжалось недолго. Саша вдруг сделал несколько резких толчков и остановился, закрыв глаза. Он кончал, погрузив член в тугую попку этой женщины и выплёскивая сперму в кончик презерватива.

Потом осторожно вынул член, стянул с него липкую резинку и бросил на пол. Алла Ивановна повалилась боком на кровать, а Саша бухнулся рядом. Лика тут же прикрыла дверь в шкаф, затаившись, и прислушалась: Алла Ивановна что-то неразборчиво шептала, но Саша ничего не отвечал. Просто кивал головой, наверное.

Лика услышала, как Алла Ивановна встаёт, шуршит одеждой и выходит из комнаты. Заглянув в щёлку, Лика увидела, что Саша лежит на кровати голый, раскинув в стороны руки и ноги. Что ж, надо ждать, пока он уснёт.

Лика сидела и ощущала, как влага от накопившегося возбуждения буквально стекает в её трусики. Ей хотелось хотя бы постискивать ножки, но она боялась скрипнуть и выдать себя. Саша заворочался, встал, подошёл к двери номера и закрыл её на замок. Потом пошёл в ванную, выключил свет и бухнулся опять в кровать. Лег спать, догадалась Лика и приготовилась ждать, пока он совсем уснёт.

Когда, по её ощущениям, прошла целая вечность, она приоткрыла дверь. В полумраке был виден Сашин силуэт — он спал, раскинувшись, но так и не надев на себя ничего. Лика осторожно встала, разминая затёкшие ноги, и сделала шаг к двери. Нащупала ручку замка, стала медленно её поворачивать. Чёртова ручка протяжно заскрипела, и Лика в панике замерла. Прислушалась: тишина. Лика ещё чуть-чуть потянула ручку, и та снова заскрипела.

В комнате щёлкнул выключатель и Сашин голос хрипло произнёс:
— Кто здесь?

Впрочем, он уже видел, кто. Лика обернулась и тут же опустила глаза в пол. Саша сидел на кровати, удивлённый, и смотрел на неё в недоумении. В одно движение он прикрыл свою наготу одеялом.

— Лика? Что ты здесь делаешь? Как ты зашла?
— Эм.. я стучала, а дверь оказалась открыта.

Лике казалось, что она стоит перед тренером абсолютно голая, а ночнушка и трусики — это только воображаемая одежда на её теле. Она была уверена, что Саша рассматривает её всю, и что ему вообще всё видно.

— Что ты хотела?
— Девчонки треплются весь вечер, не хотят спать и мне не дают. Я хотела тебя попросить сказать им... э...

Лика уселась на кровать рядом с Сашей, вполоборота к нему. Так ей казалось, что она более прикрыта от его взгляда и она ощущала себя увереннее.

— Или, может быть, я у тебя тут посплю? Можно? — Лика вдруг неожиданно для самой себя погладила тренера по голой ноге, торчащей из-под одеяла.

Саша открыл было рот, чтоб что-то ответить, но девушка перебила его.
— Я тихо сплю, я буду хорошей девочкой. — Она стрельнула в него глазками и снова погладила по ноге, на этот раз пройдясь ладошкой чуть повыше. — Или плохой девочкой...

Последнее как-то само получилось, Лика едва успела прервать саму себя, чтоб не наговорить ещё чего-нибудь. Саша смотрел на неё и девушка таяла в его глазах, путаясь в мыслях, движениях и желаниях. Её рука скользнула ещё выше по его ноге, и он вдруг взял её за ладонь и потянул к себе так, что его лицо оказалось совсем близко — прямо перед её глазами. От мужского тела исходило жаркое тепло, она чувствовала его на своей шее и на щеках — или это она краснеет?

Саша притянул её ещё ближе и их губы соприкоснулись в поцелуе. Это было хорошо, жарко, чувственно, это она умела — и она отвечала на этот страстный поцелуй как могла, наслаждаясь каждым соприкосновением губ.

Потом комната закружилась, Лика обнаружила себя опрокинутой на спину и Сашу прямо над ней. Он задирал её ночнушку, ласкал её небольшие груди и гладил своими сильными ладонями всё её тело, такое гибкое и так сильно изнывающее от желания.

Она вытянулась под ним, раскрылась, обняла его ногами и выгибалась, стараясь прижаться сильнее, чтоб каждой клеточкой ощутить его сильное спортивное тело. Саша был возбуждён: Лика чувствовала, как его напряженный член давит на её лобок — их разделяли только её тонкие трусики, но и те вскоре были стремительно стянуты вниз.

Саша крепко поцеловал её и шепнул: "Подожди." Он вытащил из-под кровати начатую пачку презервативов, оторвал квадратик и вскрыл его. У Лики в голове закружилась странная мысль о том, что сейчас Саша для секса с ней наденет презерватив, который принесла завучиха. Эта мысль странно возбуждала.

Мужские пальцы ловко раскатали резиновое кольцо по упругому стволу члена и Саша повернулся к девушке, снова занимая ту же позицию сверху. Лика обвила его руками за шею и смущенно прошептала:
— Извини, это мой первый раз.

Саша замер на мгновение, потом поцеловал её в губы. Погладил по волосам и уверил, что будет всё хорошо и совсем не больно. Потом снова поцеловал, обнимая и прижимая её всем телом к себе. Лика с наслаждением вжалась в него, ощущая кожей упругие мышцы и обжигающее тепло возбуждённого мужчины, как вдруг её лоно пронзила несильная, но неприятная боль, которая сменилась ощущением проникновения члена во влагалище.

Боли уже не было, было чувство наполненности — большой горячий стержень заполнял её изнутри, был в ней, находился в её теле и не двигался. Саша просто держал девушку в своих объятиях, продолжая целовать, но не шевеля бёдрами. Ощущение от соприкосновения интимных частей бёдер было потрясающим — Лике хотелось стонать через поцелуй, наслаждаясь близостью, страстью, погружением во взрослые мужские-женские отношения. Она была желанна, она была нанизана на чудеснейший горячий член, и она была всем телом прижата к мужчине своей мечты.

Лика закрыла глаза, утопая в удовольствии. Она ощутила, как Саша медленно двигает бёдрами и его упругий стержень скользит в ней, приятно растягивая влажные стеночки. Ни малейшего намёка на боль больше не было, были новые, странные и приятные ощущения, и Лика просто прислушивалась к ним. Саша почти вынул член из неё и ввёл снова, неторопливо погружая его до тех пор, пока их бёдра снова не прижались друг к другу. Замер, ожидая. Девушка ещё крепче обвила его руками за шею, прижимая, и покрыла всё его лицо поцелуями.

В ответ она ощутила размеренные движения внизу — Саша начал глубокие, сильные толчки, наполняя её своим членом, вонзаясь в неё упруго и страстно. Лика начала постанывать, с удивлением обнаружив, что стонать в такт очень приятно. Больше ничего делать не надо было и Лика погрузилась в ощущения, позабыв обо всем прочем.

Когда она уже почти совсем забылась, Саша остановился и сказал ей перевернуться. Она послушно легла на живот и тут же почувствовала, как его руки тянут её за бёдра. Ах, ну да, он хочет поставить её на четвереньки. Лика подчинилась и поднялась, расставляя ножки пошире.

Её охватило первобытное ощущение самки, которую сейчас возьмёт самец. Она стояла, покорная, выпятив попку и отдавшись полностью во власть мужчины. Все её дырочки были напоказ, мужчина крепко сжимал её за бёдра и входил в неё членом так глубоко, как хотел. Это было какое-то потрясающее чувство первобытного подчинения, собственной доступности и открытости. Лике понадобилось пару минут, чтобы привыкнуть к этому и полностью расслабиться, доверившись Сашиным движениям.

Она нагнула голову и украдкой посматривала вниз, на своё тело и на Сашины ноги за ним. Его яички покачивались, шлёпая её по промежности с каждым толчком, его ноги красиво напрягались, очерчивая мышцы. Лика поглядывала и на свою небольшую грудь, которая едва подрагивала в такт. Почему-то её возбуждал вид её собственных торчащих вниз сосков.

Вообще, она уже была практически на грани оргазма. Каждое движение прокатывалось по её телу горячей волной, отзываясь приятным жаром внизу живота и покалываниями на спине, в плечах и ногах. Лика закрыла глаза и сосредоточилась на толчках, наслаждаясь ими, желая их ещё и ещё, вот так, снова! Оргазм накрыл её плавно, раскалённым вулканом выплеснувшись из её бёдер и залив всё тело новыми ощущениями.

Лика уже потом поняла, что она кричала и дрожала всем телом, когда это случилось. Саша одобрительно похлопал её по попке и остановился, давая ей отдышаться. Член замер в ней, она ощущала его внутри себя куда отчётливей, потому что её стеночки стали очень чувствительными. Когда Саша снова начал двигаться, она ещё вздрагивала от его толчков, пока снова не привыкла к ним.

Саша кончил, постоял немного, отдыхая, и лег на кровать. Лика тоже растянулась рядом и прижалась к его плечу. Она ощутила, что невероятно устала, ей не хотелось двигать ни единой мышцей. Саша приподнялся, поцеловал её в лоб и пошёл в душ. "Второй раз за вечер", усмехнулась про себя Лика. Она подождала, пока он вернётся, и тоже пошла помыться.

Когда она вернулась в свою комнату, все девчонки уже спали. Лика представила себе, сколько ночей у неё ещё впереди и сладко улыбнулась. А потом с неприязнью вспомнила Аллу Ивановну и тут же наивно заверила себя, что теперь, когда у него есть Лика, Саша в следующий раз точно прогонит настырную завучиху.

Рум сервис

Я проснулся и поднял голову с подушки как раз в тот момент, когда горничная вкатывала свою тележку в комнату. 

— Ой, извините, — сказала она. — Я думала, что никого нет. Я постучала и позвала, но никто не ответил. Я пойду. 

Она развернулась, чтобы уйти. 

— Нет, ничего страшного, — сонно сказал я, — делайте что Вам нужно, пожалуйста. Я тут полежу, не буду мешать. 
— Хорошо. 

Я закрыл глаза и тут же со стыдом вспомнил, что там на полу валяются мои джинсы и рубашка. Когда горничная отвернулась, я встал, подобрал их и положил на стул. Надеюсь, она не успела повернуться и увидеть меня у кровати в одних трусах. Я снова лёг, закрыл глаза и натянул одеяло повыше. 

— Извините, я включу пылесос, — сказала горничная. 
— Да, пожалуйста. 

Пока она пылесосила, я незаметно разглядывал её. Женщины в униформе всегда привлекали моё внимание. При этом на стюардесс, например, всегда можно поглазеть вблизи, а вот горничные — редкий случай. А уж такие милые и привлекательные, как эта — ещё реже. 

Я смотрел на её ножки и пытался угадать, обтянуты ли они чулками или колготками. Конечно, единственный способ точно узнать — это заглянуть под платье с оборочками. Но увы, хоть горничная то и дело наклонялась, я так ничего и не разглядел. 

Когда она выкатила тележку в коридор и ушла, я спрыгнул с кровати и пошёл в душ. И уже почти включил воду, как вдруг дверь открылась и вошла горничная со стопкой полотенец. Бросив на моё голое тело смущенный взгляд, она тут же ретировалась из комнаты. Я запер дверь и забрался в душ. 

Выйдя в одних трусах из ванной комнаты, я с удивлением обнаружил горничную в прихожей. 

— Я хотела извиниться, — сказала она и отвела взгляд в сторону — я думала, что Вы ещё лежите в кровати. Я просто ходила за полотенцами. 
— Ничего, — я пожал плечами. — Вы уже закончили? 
— Мне надо в ванной комнате ещё убрать, если Вы позволите.
— Да, идите. 

Она смущенно прошмыгнула мимо меня в ванную, а я пошёл искать свои штаны. Стесняться было уже поздно. 

Через пару минут горничная вышла из ванной и нашла меня в комнате. 

— Извините меня ещё раз, я вовсе не хотела так врываться к Вам. 

Я хмыкнул в ответ: 

— Надеюсь, Вас не очень расстроило то, что Вы увидели. 
— Что Вы, Вы очень симпатичный мужчина. 

Неожиданный комплимент почти застал меня врасплох. 

— А Вы прелестная женщина. Когда у Вас заканчивается смена? Мне было бы приятно, если бы Вы поужинали со мной. Я в этом городе совсем никого не знаю. 

Горничная посмотрела на меня, подумала: 

— Я свободна после семи часов.
— Чудесно. Давайте в восемь? Как Вас зовут, кстати? 
— Елена. Давайте, только не в гостинице, а уже на месте. Куда Вы хотите пойти?
— Очень приятно. Алексей. Знаете "Золотую бабочку" тут недалеко? 

Она кивнула. Мы договорились, что встретимся там в восемь, распрощались и она ушла. 

*** 

Когда я пришёл вечером в ресторан, я не узнал Елену. На ней было короткое красное платье и изящные красные туфельки. В итоге разговоры о внешнем виде легко перетекли в беседу вообще обо всем, в том числе о гостинице и об униформе горничной. А шутки, намекавшие на то, что она видела меня голым, подогревали наши эмоции и к концу вечера было видно, как горят её глаза и как она уже готова к продолжению нашего знакомства. 

Я предложил пойти ко мне в номер, но она отказалась — не хотела, чтоб её видели с постояльцем гостиницы. Мы пошли к ней в небольшую квартиру в центре города — и когда закрылись двери лифта, я накрыл её губы поцелуем. Елена ответила на него с жаром, лаская мои губы и обняв меня за плечи своими нежными руками.

Я прижал её к себе как можно крепче, ощущая, как её немаленькая грудь приятно вжимается в меня, и продолжил целовать. Её волосы пахли каким-то волшебным ароматом, руки обвивали меня, а вишневые губки приятно ласкали мои губы. Я пожалел, что нам придётся разомкнуть объятия, потому что лифт остановился. 

Елена впустила меня в квартиру и мы снова слились в поцелуе. Сумасшедшая идея зажглась в моей голове и я остановился, глядя Елене в глаза. 

— Я хочу попросить тебя кое-о-чём, а ты не смейся и не думай, что я ненормальный. Можно?
— Что же?
— Я хочу, чтоб ты переоделась в свою униформу. Желательно с чулками, м? 

Елена сверкнула взглядом, в котором отразилось всё — и мысль о том, что все мужчины извращенцы, и желание угодить и соблазнить, и какой-то свой интерес. 

— Ну, хорошо. Жди меня здесь. — Она указала рукой на диван и скрылась в другой комнате. 

Через пару минут дверь отворилась и Елена скользнула обратно, облачённая в униформу горничной. Почти стандартную, кроме нескольких деталей: на её руках красовались очень изящные чёрные перчатки, а обтянутые чёрными чулками ножки были обуты в чересчур высокие для горничной каблуки. 

Она прошла по комнате и остановилась возле аудиосистемы, включив музыку. Затем приглушила свет, приблизилась ко мне и посмотрела на меня. Пока я соображал комплимент, который мог бы передать мои впечатления, Елена красиво качнула бёдрами и стала поворачиваться в медленном, полном чувственной эротики танце, поглаживая свои руки, плечи, бёдра, выгибая спинку и покачивая обтянутой платьем попкой прямо перед моими глазами. 

Я замер, наслаждаясь. Елена изгибалась, прикасаясь ладонями к своему телу там, где она желала ощущать мои ладони, очерчивала пальчиками соблазнительные контуры своего тела и медленно снимала с себя одежду. Сначала она стянула с рук чёрные перчатки, потом спустила по бёдрам вниз своё платье с белыми оборочками и осталась в полупрозрачном бюстике, черных узких трусиках и чёрных чулках. 

Затем она вышагнула из своих высоких каблуков и поставила одну ножку между моих ног. Я зачарованно смотрел, как она запускает руку за спину, чтоб расстегнуть бюстик. Мгновение — и тонкие бретельки соскальзывают с её плеч, роняя тяжелые чашки бюста вниз и обнажая её прелестную, такую белую и округлую грудь прямо перед моими глазами. 

Я не стал больше медлить, взял Елену за талию и притянул к себе. Поцеловал, усадил попкой на свои колени и дал волю рукам. Мне хотелось прикасаться везде, ласкать её полуодетое тело и ощущать ладонями её бархатную кожу. 

Ещё через несколько поцелуев мы уронили друг друга на диван, раздевая, и Елена оказалась в позе наездницы: она сидела верхом на мне, одетая в чулки и трусики, а я уже совсем голый лежал под ней, держа в руках её прелестные груди. И хотя мне была приятна эта предыгра, Елена явно не хотела тянуть время. Более того, ей было даже лень привстать и снять трусики — она отодвинула полоску ткани в сторону, обхватила ладошкой мой напряжённый член и направила его в себя, насаживаясь на него всем телом. 

Я охнул, наслаждаясь приятным ощущением того, как головка погружается во влажное лоно, и покрепче стиснул упругие сосочки своей милой горничной. Она закатила глаза и ещё плотнее села на меня, прижимаясь раскрытыми бёдрами к моим бёдрам. Это было прекрасное ощущение — контраст голой кожи и упругого нейлона чулок на её ножках, которыми она обнимала меня с обеих сторон. 

То же самое ощущение настигло меня потом, когда я опрокинул Елену на спину и закинул её ножки в чулках себе на плечи. Прижатые к моему телу, они дарили мне приятное впечатление контраста — упругая ткань чулок почти по всей длине женской ножки, и обнажённая кожа выше чулок. 

И только когда всё закончилось, Елена наконец-то сняла чулки и сбросила их на пол. "Фетишист," тихонечко прошептала она мне на ухо, ложась рядом и отдыхая. 

*** 

Я проснулся днём в своём номере от того, что входная дверь открылась. В комнату вошла Елена в униформе, дополненной чулками и туфлями на высоком каблуке. 

— Спасибо, что остановились в нашем отеле, — сказала она, сверкнув глазами. — Как нашему лучшему постояльцу, Вам полагаются особые услуги. 

Она направилась прямо ко мне, по дороге вышагнув из своих высоких туфелек. Прямо перед кроватью она остановилась, запустила руки под юбку и сняла трусики. Я восхищенно смотрел на это маленькое шоу. 

Елена забралась ко мне на высокую кровать, стянула с меня одеяло и была приятно удивлена, обнаружив, что на мне ничего нет и что я уже наполовину возбуждён. Она устроилась у меня между ног и уже через мгновение мягкие бархатные перчатки обвили основание моего члена, а гладкие губы втянули в себя чувствительную головку. 

Я откинулся на подушки и закрыл глаза... 

Вот такой

Это началось с поездки в аэропорт.

Встречать маму из командировки мы поехали все втроём: папа, сестрёнка Вера и я. Выгрузились на парковке в аэропорту, купили цветы, купили по мороженому и стали ждать, слоняясь из одного магазина в другой и то и дело поглядывая на табло прибытия. Самолёт должен был сесть с минуты на минуту, но мама всё никак не звонила. Верка залипла в косметическом салоне, пробуя все тени и помады подряд, когда папа вдруг вытащил телефон:

— Смска от мамы: они сели! Сейчас будут выходить, и ещё какой-то сюрприз. — Он посмотрел на нас удивлённо. — Какой-такой сюрприз?

— Мама купила шубу в Иркутске, — лениво пошутила сестрица из-за дальнего прилавка. — В кредит.

Мы пошли в зал прибытия и стали ждать. Из больших дверей мама вышла не одна, а в сопровождении тёти Маши и дяди Сергея, её мужа.

— Приве-е-ет! — замахала она рукой издалека. — Ой, вы все тут! Смотрите, кого я встретила в самолёте!

Мама по очереди обняла меня и Веру, взяла у папы букет и ещё раз предъявила нам наших дядю и тётю из Владивостока. Оказывается, они летели в отпуск с пересадкой в Иркутске. Мы с Веркой вежливо поздоровались с ними и тут же заранее заскучали: сейчас начнётся стандартный взрослый трёп, и это наверняка на час-полтора.

— Мы вас подвезём до города, не проблема, — тем временем говорил им папа. — Местные таксисты настоящие грабители, даже и не связывайтесь.

Я поморщился, представляя себе, как мы все сейчас набьёмся в нашу машину и будем в тесноте пилить до Москвы целый час. Мы вообще все влезем-то?

Но у папы уже был готов план: он за рулём, мама на переднее сидение, тётя Маша и дядя Сергей на заднее, а мы с Верой тоже на заднее — вот только она сядет мне на колени. Хотелось поспорить, но вариантов не было. Мы уныло затолкались в машину.

Сестра плюхнулась на меня сверху и закрыла дверь: я оказался неудобно сжат с одной стороны дверью, с другой тётей Машей, и сверху на меня навалилась Верка. Она хоть и лёгкая для восемнадцатилетней девушки, но всё равно долго держать её на коленях будет тяжело.

Вера уселась ко мне спиной, машина тронулась с места, вдавив её попу в мои бёдра, а её волосы уткнулись мне в нос. Сестрица любила тонкие цветочные ароматы духов, так что дышать её шёлковыми волосами было вполне приятно. Я пощекотал носом её затылок, Вера засмеялась в ответ и стала крутить головой, щекоча волосами моё лицо и шею. Не зная, куда в тесноте деть руки, я обнял её за талию и мы поехали, стараясь не вникать во взрослый разговор: кто там что купил, что нового и до чего страну довели.

Вера ерзала то сюда, то туда на моих ногах, то и дело шёпотом жалуясь, что мои ноги слишком твёрдые. Когда она в очередной раз подвинулась, совсем тесно прижавшись бёдрами к моим бёдрам, я ощутил неожиданную проблему: мой член начал возбуждаться.

Сестра тоже это ощутила. Она повернула голову и шёпотом спросила:
— Эй, ты чего это там?
— Извини, неожиданная реакция организма.
— У тебя две ошибки в слове "реакция."
— Очень смешно. Извини, ты пахнешь как девушка и ощущаешься как девушка, что я могу поделать.
— Я думала, что у тебя это всё прошло.

Когда мне было пятнадцать, я некоторое время увлекался тем, что подглядывал за ней и нюхал её трусики. За каждым из этих занятий она меня хотя бы раз поймала, и я тогда пообещал ей перестать. И перестал, в общем-то.

— Прошло, да. Но что я могу сейчас сделать? Просто подвинься подальше, я не знаю.

Вера поерзала, отодвинувшись подальше. Несчастный ствол упирался мне в ногу, неприятно изгибаясь, и я просунул ладонь под пояс своих шорт, поворачивая и направляя его вверх. Движение не прошло незамеченным: сестра опять повернула голову.

— Что ты творишь?
— Поправляю.

Мне не видно было её глаза, но она определённо закатила их.

— Ну ты даёшь!
— Тебе не понять мужских проблем, — хмыкнул я.

Машина повернула на рампе, вдавливая её тело в меня, и её ягодицы прижались вплотную к моему напряжённому стволу. Сестра не стала отстраняться. Вместо этого она вильнула прижатыми к члену бёдрами и шутливо прошептала, повернувшись вполоборота:
— Мм, большой!

Член непроизвольно вздрогнул от её слов. Я рассердился:

— Перестань.
— Извини.

Она привстала и опустилась на мою ногу, усаживаясь почти боком. Теперь моего члена ничего не касалось и я мог сосредоточиться на том, чтоб утихомирить нежеланное возбуждение. Увы это было нереально: кожей ноги я чувствовал промежность сестры через тонкую ткань её платья и трусиков. Она была очень нежной и на удивление горячей, даже сквозь все слои одежды, разделявшие нас. Более того, мне казалось, что я чувствую, как ткань её трусиков словно бы скользит по тонкому слою влаги. Это ощущение трудно передать словами — мне захотелось покачать сестру на ноге, чтоб понять наверняка, скользит ли полосочка ткани между её ног.

Сестра тем временем опустила ближайшую ко мне ладонь на мои шорты, сделала там неуловимо быстрое движение снизу вверх, словно измеряя, и тут же показала мне растопыренные пальцы:
— Вот такой?
— Нет, больше.

Она снова прикоснулась, уже увереннее и медленнее, проводя поверх шорт ладошкой от основания члена вверх. Показала снова:

— Такой?
— Нет.

Больше не церемонясь, она просто приложила ладонь к выпуклости на моих шортах, потом подняла руку и показала расстояние от кончиков пальцев до линии на запястье:

— Тогда такой?
— Да. — Я быстро взглянул на тётю Машу за её спиной, надеясь, что она не видит все эти манипуляции. Вера сидела к ней спиной, но та вполне могла бы увидеть её жесты, если бы захотела заглянуть ей через плечо.

Высвободив руку, я похожим движением захватил в ладонь ближайшую ко мне её грудь. Под летним платьем крупное полушарие поддерживал упругий девичий лифчик, который приятно пружинил в моей ладони. Я отнял руку и показал сестре свою ладонь, собранную в чашку:

— Такая?

Сестра скептически покачала головой. Я ещё раз захватил её грудь, растопырив пальцы и охватив её всю, словно бильярдный шарик. Показал растопыренные пальцы:

— Что, такая?

Вера хмыкнула. Что ж, я опять взял её за грудь: на этот раз крепко, серьезно, стиснув мягкое полушарие в своей руке, которой едва хватило, чтоб собрать её всю — а у меня крупная ладонь и довольно длинные пальцы, между прочим. Если первые два моих прикосновения были поверхностными, то сейчас ощущение от смятия её груди было приятным и очень возбуждающим. Я непроизвольно сделал небольшое вращательное движение, которое привык делать девушкам во время предварительных ласк. Вера вздрогнула, прикрыв глаза. Я тут же убрал руку и попытался продолжить игру, показывая пальцами объем её груди:

— Такая?
— Да, — сказала Вера и взяла мою руку за запястье.

Прикрыв глаза, она положила её себе обратно на грудь и едва слышно прошептала:
— Ещё...

Я тайком бросил взгляд на тётю за её спиной, и на зеркало заднего вида. Вроде как никто ничего не видел, мы были прикрыты от глаз родственников. Положив ладонь на грудь сестры, я принялся с удовольствием её мять, тискать, делать вращательные движения. Нежное полушарие плавало под платьем, норовя выскочить из упругой чашечки лифчика, а Верочка закрыла глаза и молчала, иногда вздрагивая и прикусывая нижнюю губу.

Её ладошка, до этого лежавшая на коленях, скользнула по бедру вниз прямо на мои шорты. Она провела вверх и вниз по упругой выпуклости, под которой прятался мой напряженный член, а потом стиснула его всей ладонью прямо сквозь слои ткани. Она сжимала и разжимала ладонь почти синхронно с тем, как я сжимал и тискал её грудь.

Моё сознание затуманилось и стало всё равно, что и как произойдёт, мне сейчас просто хотелось более сильных ощущений, ещё удовольствия. Я приподнял бёдра, стараясь сильнее прижаться к её ладони, и в то же время сквозь ткань её платья высвободил её грудь из чашечек лифчика. Её соски напряжённо торчали, упруго пружиня под моими жадными пальцами. Я старался не делать скользящих движений, а только нажатия, чтоб ткань не царапала чувствительный сосок.

Особенно приятно было смотреть, как её ротик беззвучно приоткрывается, когда я нажимаю сильнее или надавливаю в каких-то определённых местах — у основания соска, например. Верочка всё так же стискивала сквозь шорты мой член, но то и дело останавливалась, забывая это делать и прислушиваясь к собственным ощущениям.

Вдруг она, похоже, не выдержала и переместила руку на собственные бёдра. Я смотрел, как её пальчики скользнули в складку платья между ног, сквозь ткань подола и трусиков нащупали там нужную точку и стали массировать её. Я выпустил из руки её грудь, настойчиво вернул её ладошку на свой член и сам положил пальцы между её ног. Моя рука скользнула по её лобку вниз. Краями ладони я ощущал приятную нежность её ног, а подушечки пальцев двигались по платью, нащупывая контуры трусиков под ним и выискивая начало интимных губ. Лёгкая приподнятость и неровность трусиков давала мне понять, что сестра не бреет волоски под ними. Разве что подравнивает немного, наверное.

Когда мои пальцы провалились в мягкое углубление между ног, я подумал, что нашёл желаемое место. Я стал тереть и массировать его, уверенный, что делаю всё правильно, когда Верочкина ладошка вдруг снова выпустила мой член и легла на мои пальцы. Вера обхватила своими пальчиками мои средний и указательный, решительно направила их чуть ниже и стала двигать ими сама, словно показывая мне, как надо. Это было восхитительное ощущение. Я чувствовал под подушечками пальцев легкую ткань платья, скользящую по шелковой ткани трусиков, которые в свою очередь выдавали под собой восхитительно мягкую поверхность девичьей интимной впадинки, в начале которой ощущался едва заметный бугорок. Этот бугорок мы с Верочкой вместе и массировали.

Вера так и не открывала глаз, играя своей и моей рукой между ножек, но я то и дело в волнении поглядывал то за её спину, то вперёд. К счастью, родители были увлечены разговором с дядей, тётя Маша словно задремала, так что наши запретные шалости вроде как были скрыты от чужих глаз.

Вскоре я не выдержал. Высвободив руку из ловких сестриных пальцев, я нахально просунул её прямо под платье, нашёл край трусиков и залез ладонью прямо туда. Меня встретил упругий ёжик завитков интимных волос, внизу которых я снова нащупал заветную впадинку с бугорком. Ох, как там было горячо и мокро! Мои пальцы мгновенно увлажнились, и я снова начал движения вокруг её клитора, массируя его, нажимая, теребя и растирая.

Верочка вздрагивала, иногда чуть выгибалась, а самое главное — снова вернула руку на мой член и крепко сжимала его сквозь шорты. Иногда она пыталась гладить его или словно царапать сквозь ткань, но чаще просто держалась за ствол, ничего не делая. Мне было хорошо и от этого, я был больше сосредоточен на её клиторе.

Вдруг она буквально вонзила пальцы в мои бёдра и задрожала. Её ножки сжались вместе, крепко стискивая мои пальцы между ними, глаза зажмурились, а ротик исказился от того, что она крепко прикусила нижнюю губу. Я замер, не имея возможности двигать пальцами или вынуть руку, и стал ждать. Через несколько секунд сестра расслабила ноги и я вынул руку из-под её платья. Она открыла глаза и смущенно посмотрела на меня. Не придумав ничего лучше, я слизал влагу с пальцев и кивнул ей в ответ, словно говоря, что всё хорошо. Сестра едва заметными движениями заправила грудь обратно в лифчик, обняла меня за шею и легла на меня, словно отдыхая.

Через несколько минут мы высадились у нашего дома — сестра торопливо поправляла платье, а я был рад, что член наконец-то расслабился и перестал оттопыривать шорты. Что, впрочем, не помешало мне закрыться в своей комнате и вскоре кончить, вспоминая ощущения от прикосновений к шелковой коже, нежной груди и влажной впадинке между ног своей сестры.

***

Прошло несколько дней. Мы не говорили с сестрой о проишедшем. Я старался вести себя так, будто бы ничего не было, и она тоже общалась со мной как обычно. Впрочем, я и не думал, что я хочу какого-либо продолжения — это было бы неправильно.

В субботу утром родители уехали на дачу, оставив нас дома. Вера готовилась к экзаменам, а мне на даче делать было нечего. Вечером мы накрыли столик в гостиной перед телевизором, чтобы вместе поужинать. Если бы мама с папой были дома, ужин состоялся бы куда раньше, а так мы сели только в десять вечера.

Вечерние программы закончились и начался какой-то фильм. Мы отодвинули пустые тарелки, уселись поудобнее вместе на диване и стали смотреть. Это выглядело как обычно, мы с Верой часто смотрели фильмы или телепередачи по вечерам, и почти всегда просто сидя рядом на диване.

Я обнял её за талию, она положила мне голову на плечо и мы в основном молчали, только изредка комментируя события в фильме. Её длинные волосы приятной шёлковой волной прикасались к моей шее, а её дыхание приподнимало мою ладонь, лежащую у неё на животе.

В фильме началась интимная сцена. Она не была внезапной, нет, она развивалась медленно: главный герой долго целовал героиню, потом постепенно раздел её, уложил на кровать и стал неторопливо покрывать поцелуями её тело, начиная с губ и шеи и спускаясь всё ниже. Героиня была хороша: стройная девушка, её красивое лицо в профиль с приоткрытым от страсти ротиком выглядело очень привлекательно. Её волосы рассыпались по кровати, она запрокинула голову, выгибаясь навстречу мужчине, а он целовал её шею, белоснежное декольте, её округлые груди с высоко торчащими сосками. Я чувствовал, как я тоже возбуждаюсь.

Когда обнажённая грудь героини показалась на экране во всей красе и герой начал ласкать её, я переместил ладонь с живота Верочки на её грудь. Это произошло как-то само собой, я только через долю секунды подумал: если она уберёт мою руку, то я больше никаких поползновений делать не буду — ни сейчас, ни когда-нибудь ещё.

Нежное полушарие девичьей груди приятно легло в руку. Лифчика под футболкой у Верочки не было, и упругий сосок упирался прямо в мою ладонь. Помедлив одно мгновение, я прижал ладонь сильнее и стал делать вращательные движения. Сестра молчала и не останавливала меня — она неотрывно смотрела на экран, где герой нежно ласкал грудь героини.

Сквозь футболку я нащупал пальцами сначала ареол соска, а потом и сам сосочек, взял его и осторожно сжал, а потом покрутил между пальцами. Протянул свободную руку и нашёл второй сосочек. Вера всё так же полулежала рядом со мной на диване, опираясь на меня и глядя в телевизор, а мои руки тем временем старательно ласкали её груди.

Подобрав пальцами ткань, я приподнял её футболку и собрал её гармошкой вверх, задрал ещё выше и проник под неё руками. Теперь мои ладони лежали прямо на тёплых нежных грудях моей сестры. Желание и страсть затмевали всё, я старался не думать ни о каких последствиях. Я ласкал и мял её груди обеими руками, прижимая их, покручивая сосочки, надавливая на них и стискивая их так, как только мог придумать.

Вера вскоре закрыла глаза и запрокинула голову, полностью отдаваясь моим ласкам. На экране герой уже овладел героиней и страстно двигал бёдрами между её раскинутых ног, а я же пока только запустил руку под резинку трусиков своей сестры. Мои пальцы скользнули по пушистому трегольнику волос, нырнули ниже и сестра тут же раздвинула свои ножки пошире.

Средним пальцем я провёл по нежным интимным губам, чуть раскрывая их. Они были покрыты влагой, которую я набрал на пальцы и сделал несколько длинных движений вдоль всей длины её лепестков, словно расправляя их, растягивая вверх и вниз. Потом сжал их вместе, чуть потянул за лепестки, раскрыл их и нашёл кончиком пальца бугорок клитора.

Осторожные ласки вокруг основания клитора быстро достигли желаемого эффекта. Вера изгибалась в моих руках и поводила бёдрами, словно подаваясь ими вперед, сильнее прижимаясь к моей ладони. Осмелев, я нырнул пальцами ниже и сделал несколько круговых движений у влажного входа, словно массируя его. В ответ на это прикосновение с губ Верочки сорвался едва слышный стон.

Я попытался действовать сразу двумя пальцами: большим пальцем ласкать клитор, а средним массировать вход во влагалище. Это оказалось неожиданно трудно координировать, и я вскоре вернулся к предыдущему способу: переходить от долгого массажа клитора к нескольким плавным движениям вокруг входа и обратно. Иногда я просто накрывал всю промежность влажной ладонью и надавливал или тёр, будто разминая её. Тогда Верочка сжимала ножки вместе, захватывая мою руку в приятный нежный плен, но вскоре выпускала.

Внезапно она вывернулась из моих рук, соскользнула на пол, став на колени, повернулась лицом к дивану и руками опёрлась на него. Одну руку она протянула вниз и стянула с себя домашние шортики до колен. Более ясного намёка мне не нужно было: я встал, обошёл её и опустился на колени между её ног. Её шорты болтались на уровне колен, но её трусики всё ещё закрывали попку. Я поддел их пальцами и потянул вниз.

Белоснежная попка моей сестры словно светилась в полумраке комнаты, и я вожделенно пялился на неё, приспуская с себя штаны и трусы. Мне не надо было думать о презервативе — сестра принимала ОК, её таблетки постоянно валялись на виду в ванной. Мой член чуть ли не звенел от напряжения. Я провёл головкой по её влажным округлым губкам, разыскивая вход, и надавил...

Верочка качнула бёдрами и подалась попкой навстречу, насаживаясь на мой член. Я закрыл глаза, наслаждаясь моментом — мой горячий, жаждущий прикосновнений член полностью погрузился в её лоно, и приятное тепло окутало его со всех сторон. Я старательно избегал мысли о том, что это лоно моей сестры — сейчас я просто занимаюсь сексом, это приятно и хорошо, и не столь важно, с кем.

Взяв сестру за бёдра, я начал более быстрые движения — сильные и глубокие, вонзая член в её такое нежное и трепещущее влагалище. Верочка вздрагивала и чуть подмахивала, и охала в ответ на особенно глубокие толчки. Иногда я гладил её по спине, но в основном просто держал за бёдра и смотрел, как мой блестящий от влаги ствол проникает внутрь и выскальзывает обратно, и как сжатое колечко её попки подрагивает от каждого движения.

Мне хотелось поменять позу, попробовать другие прикосновения, но это означало что-то сказать, а сказать я не мог — молчание было важной частью нашего запретного удовольствия. Мы просто двигались, пока Верочка не уткнулась лицом в диван и не задрожала, видимо, кончая. Глядя, как она кончает, я уговаривал себя продлить процесс, продержаться подольше, но эта мысль только приблизила мой собственный оргазм. Я излился в неё, выталкивая горячие струи спермы в её утомлённое ласками тело. Замер, подержал член в её глубине ещё минуту, а потом осторожно выскользнул.

Чувство стыда и вины накатило в ту же секунду. Я не знал, что сказать, как объясниться с сестрой, и молча смотрел на её фигурку, всё так же полулежащую передо мной — лицо спрятано в руках на диване, белая попка оттопырена. Мне казалось, что я вижу в полумраке, как с краешка интимных губ стекает белая капелька спермы...

Сестра поднялась на ноги, стянула с колен трусики и шорты, взяла их в руку да так и пошла в душ, в одной футболке на голое тело. Она не посмотрела на меня, просто ушла. Я натянул трусы и штаны и ушёл к себе в комнату.

***

Мы так ни разу и не говорили об этом. Я решил, что это будет таким правилом: не говорить, не упоминать, даже не намекать. Соблюдать такое правило было легко, потому что оба раза казались словно произошедшими во сне — не верилось, что это вообще случилось с нами.

Так прошло несколько дней. В среду вечером я ушёл к себе в комнату. Посидел ещё немного за компьютером, потом разделся и лёг в кровать. И уже почти уснул, когда дверь в комнату вдруг практически бесшумно открылась, и внутрь проскользнула сестра. Посмотрев на меня, она приложила палец к губам, а потом сделала жест рукой, мол, подвинься.

— Родители же дома, — прошептал я.
— Папа смотрит на кухне футбол, а мама уже давно спит, — прошептала в ответ Вера. — Двигайся.

Я отодвинулся к краю узкой кровати насколько смог, прижавшись спиной к стене. Сестра улеглась рядом и обняла меня рукой. На ней была её обычная пижама: мягкая футболка и штаны. Опустив глаза и не глядя на меня, Вера прижалась к мне всем телом и погладила ладошкой по груди, по животу, потом скользнула рукой по ткани моих узких плавок. Сначала она нерешительно прошлась по ним самыми кончиками пальцев, а потом смелее провела ладонью, нащупав начавший возбуждаться ствол и чуть сжав его через ткань.

Я закрыл глаза, наслаждаясь. Сестра вдруг приподнялась на кровати и стала перемещаться вниз. Она взялась за резинку моих плавок и потащила их вниз, спустив их примерно до колен. Через несколько мгновений я ощутил прикосновения ладошек к яичкам и стволу. Проворные пальчики перебирали мошонку, потом ухватились за член и приподняли его вверх.

Я почувствал, как её ладошка тянет кожу на члене вниз, оголяя головку, а потом горячее и влажное прикосновение к головке — быстрые губки моей сестры взяли головку в кольцо и стали ласкать, массировать её, в то время как рука скользила по напряженному стволу вверх и вниз.

Где-то на краю затуманившегося сознания промелькнула мысль о том, кто же из бывших бойфрендов сестры научил её так делать минет, но тут же исчезла. Упругие и влажные ласки члена кружили голову и затмевали любые мысли.

Впрочем, это длилось недолго. Она отпустила мой член, выскользнула из-под одеяла и торопливо сняла пижамные штаны. Трусиков под ними не было. Интересно, надевает ли она их обычно под пижаму, подумал я, или это она заранее приготовилась. Вера бросила штаны на пол, откинула одеяло в сторону и стала усаживаться на колени над моими бёдрами. Оседлав меня, она взялась за член, точно направила его куда нужно и медленно опустилась на него, словно нанизываясь, погружая его в своё влагалище.

Я наслаждался ощущением того, как влажная головка распирает стеночки, проталкивается внутрь её узкой киски. Сестра постепенно опустила бёдра вниз и прижала их к моему телу — в этот момент было безумно приятно ощущать прикосновение бархатной кожи внутренней поверхности её бёдер.

Вера на мгновение обернулась, проверяя, закрыта ли дверь моей спальни, затем упёрлась в мою грудь ладошками и начала движения. Она закрыла глаза и стала размеренно насаживаться на мой член, поднимаясь и опускаясь. Иногда она замирала внизу, делала вращательное движение бёдрами, приятно скользя по мне, и потом снова начинала двигаться. Упругое колечко её интимных мышц массировало мой член от основания до самой головки. Если бы я не помастурбировал за пару часов до этого, я бы уже кончил, наверное, до того это было приятно.

Сестра вошла в ритм и уже просто двигалась вверх и вниз, не делая никаких пауз или вращений бёдрами. Её ротик приоткрылся, груди равномерно покачивались под футболкой — я вдруг сообразил, что мои руки свободны, и запустил их прямо туда, захватив нежные полушария и сжав пальцами соски. Верочка поднималась вверх и вниз, принимая в себя мой член, а я старательно мял её груди и покручивал соски, пытаясь при этом не мешать ритму её движений.

Она вдруг стала прерываться, вздрагивать, потом резко насадилась на член, помедлила, и сделала ещё несколько движений — каждое скольжение члена внутри её тела в этот момент словно ранило её, она вся дрожала, когда погружала его в себя. Потом громко выдохнула и остановилась, опустив голову и часто дыша.

Я дал ей отдышаться, потом прижал к себе и стал сам двигать бёдрами между её раздвинутых ног, всё ещё обнимавших меня с боков. Её влагалище истекало соками, член вонзался и выходил очень легко, не слишком стимулируясь, но большая скорость моих движений помогли мне быстро кончить. Я излился в неё, всё так же прижатую к моей груди, и замер. Мне вдруг пришло в голову, что надо было хотя бы стулом подпереть дверь. Мы, конечно, вели себя не очень шумно, но вдруг бы родители захотели войти?

Верочка приподнялась, чмокнула меня в щёку и слезла с меня. Встала, стянула салфетку со стола, вытерла влагу на ногах и надела пижамные штаны. Снова приложив палец к губам она кивнула мне и осторожно выбралась из комнаты.

Я натянул плавки, укрылся одеялом и уснул самым сладким сном, которым только можно себе представить.

***

Ещё через пару дней я засиделся ночью за компьютером. Почувствовал, как желание потихонечку пробуждается во мне, открыл сайт с видео и стал искать что-нибудь красивое про брата и сестру. И уже начал было мастурбировать, когда в голове зажглась мысль — а что, если?..

Я бесшумно вышел из комнаты и прислушался. Была уже полночь, мама и папа спали в своей комнате, а сестра в своей. Я нажал на ручку двери — открыто. Осторожно открыл дверь и вошёл к Вере в комнату. Мысли будоражили меня, возбуждали, мой член колом стоял, выпирая из узких трусов — единственной одежды, которая на мне сейчас была.

Вера спала на своей кровати, лежа на спине и раскинув руки и ноги. Я осторожно сел на край, не решив ещё, готов ли я уже её разбудить, и приподнял тонкое покрывало. Ночь была тёплая, и на сестре были надеты только шелковая маечка и белые трусики. Я откинул покрывало в сторону и некоторое время смотрел на маечку, соблазнительно натянутую приподнятой девичьей грудью. Потом посмотрел на трусики, на мягкие складочки между ног.

Чуть помедлив, я провёл кончиком пальца по её трусикам сверху вниз — от лобка до самого конца нежных губ под тканью. Ткань вдавилась поглубже, раздвигая мягкие лепестки. Подняв руку, я положил её сестре на правую грудь и слегка сжал её, ощущая приятную податливость.

Вера проснулась и приподняла голову:

— Что? Ах, это ты, — она скосила глаза на мою руку, лежащую у неё на груди, потом бросила быстрый взгляд на мои бёдра.
— Я это, я, тс-с-с. Ложись.

Я нырнул рукой под её футболку, нашёл полушарие груди и стиснул сосочек, чуть прокручивая его между пальцами. Верочка закрыла глаза и сжала губы. Поиграв с её грудью ещё немного, я отодвинул в сторону её белые трусики и положил пальцы на курчавый лобок. Нашёл верх её влажных губ, помассировал, делая пальцами круговые движения. Сестра раскинула ноги пошире и стала немного подаваться бёдрами вверх, отвечая на мои движения.

Я стянул с неё трусики и нажал сбоку на бедро, давая понять, что она должна лечь на бок. Она послушно повернулась к стенке, выставив в мою сторону голую попку. Торопливо сняв трусы, я пристроился сзади. Член нырнул во влажную щель и мои бёдра буквально заныли от наслаждения, так я ждал этого момента. Нежная упругая глубина окутала мой напряжённый стержень, сжимая его колечком у основания, и я начал движения — быстрые, глубокие, как нравится мне.

К счастью, кровать почти не скрипела. Я обнял сестру одной рукой, придерживая за груди, а другую запустил в её прохладные волосы. Получилось, что мы соприкасались только бёдрами и там, где мои руки обнимали её. В полумраке я с удовольствием смотрел на белые округлые ягодицы Веры, подрагивающие от каждого моего толчка, от каждого погружения в её влагалище. Ещё через несколько движений я кончил, выпуская в эту приятную глубину горячие потоки спермы.

Я полежал немного, вынул член и встал с кровати, подбирая плавки. Сестра повернулась, села, накрыла промежность ладошкой и стала что-то искать на ощупь в прикроватной тумбочке. Вытащила прокладку и вклеила её в подобранные на кровати трусики, которые тут же и натянула на себя. Я сообразил, что это из-за меня — если на простыне останутся следы наших ночных приключений, то мама начнёт что-то подозревать: сестра никогда не приводит парней домой.

Прошептав "спокойной ночи", я убрался из комнаты. Меня немного угнетало ощущение вины — я будто просто воспользовался Верочкой, помешав ей спать и не подарив оргазма взамен. Лёжа в кровати, я некоторое время размышлял об этом и в то же время слушал шорохи за стеной: сестра ворочалась в кровати, засыпая. Я вдруг запаниковал — а что, если мы слишком шумно себя вели и в ночной тишине это было слышно в родительской спальне?

Мои подозрения оказались небеспочвенны. Утром мама спросила Веру, всё ли у неё в порядке, почему она не спала ночью. "Не спалось," хмыкнула сестра, пока я старательно делал вид, что увлечён программой по телевизору. Когда мама вышла из кухни, сестра посмотрела на меня строго и прошептала: "Ближайший месяц ничего, хорошо?"

"Хорошо," — кивнул я, и мы стали вести себя как будто ничего не было, разве что иногда я обнимал её за грудь, когда мы смотрели фильмы вместе на диване, а родителей не было.

Осталась ещё неделя до конца нашей условленной паузы, и каждый день я фантазирую о том, как именно мы прекратим наше вынужденное воздержание.