Это невыдуманная история американского парня, рассказавшего её спустя семь лет доктору, который писал книгу о сексуальных связях внутри семей. Доктор связался с мамой парня и она подтвердила её, заодно рассказав, как это всё выглядело с её стороны. А я всего лишь добавил мелкие подробности.
***
Я не помню катастрофу, помню только первые часы в больнице: я не могу двигаться, доктора что-то делают с моими плечами, а я то проваливаюсь в темноту, то снова лежу на столе под яркими лампами.
Потом несколько мучительных дней в больнице, слабость и обезболивающие, затем трудный переезд домой. Меня заносят в дом, укладывают на кровать и начинается беспросветная тоска.
Обе мои руки сломаны, гипс тянется от пальцев до плеч — я могу только нажимать мизинцем кнопки пульта на телевизоре, да и то если этот пульт крепко зафиксирован. Правая рука — пульт, левая — электронная читалка, вот и все мои развлечения.
Понятное дело, что быть на месяц прикованным к постели — та ещё мука в любом возрасте. Но представьте-ка четырнадцатилетнего подростка, который мастурбировал от одного до трёх раз в день каждый день, а потом вдруг лишился этой возможности. Молодой организм кипит желанием, но загипсованными руками ничего не сделаешь.
Я мучился и погружался чуть ли не в депрессию. Озлобился, мрачнел и стал хамить родителям, пока отец не выведал у меня, в чём дело. Признаться, мне даже не очень стыдно было ему про это рассказывать.
Поздно вечером в комнату зашла мама. Села на край кровати, спросила как дела. Поправила одеяло и подушки.
— Знаешь, мне папа рассказал про твою проблему с неудовлетворённым либидо. — Она сочувственно погладила меня по колену сквозь одеяло. — Мы позвонили в пару мест, но никто не хочет приехать и помочь. Думают, что это развод такой.
Я молчал, потому что меня бросило в жар от такого разговора. Я не думал, что отец проболтается маме, и что она вот так придёт это со мной обсуждать. И уж тем более не предполагал, что они будут искать мне проститутку на дом.
— В общем, мы с папой поговорили и решили, что я могу помочь тебе. — Мама посмотрела на меня внимательно. — Я тебя помассирую рукой, если ты не против, конечно.
Я смотрел на на неё круглыми глазами. Слова застряли у меня в горле, так что я только кивнул.
— Хочешь прямо сейчас?
Я снова кивнул, качнув головой несколько раз.
Мама запустила руку под одеяло и погладила меня по голому бедру. Трусов на мне, понятное дело, не было, а член уже стоял, чуть ли не звеня от напряжения. Нежная мамина ладошка постепенно приблизилась к нему, погладила чувствительную кожу вокруг члена, а потом ощупала ствол и яички кончиками пальцев.
— О, ты готов уже. Я откину одеяло, чтоб оно не тёрлось об твою кожу, хорошо?
— Да, — опять кивнул я.
В ушах стучало, голова кружилась от происходящего.
Мой член вынырнул из-под одеяла пред мамины очи и она ловко и крепко взялась за него. Я от смущения закрыл глаза и откинулся на подушки, чтоб не смотреть. Мой член весь пульсировал, изнывая от желания.
Мама медленно двинула кожу вверх-вниз, ещё разок, потом наклонилась над приоткрытой головкой и капнула на неё слюной, смазывая. Двинула рукой ещё несколько раз, каждый раз раскрывая блестящую от её слюны головку всё сильнее.
Я дрожал и не знал, куда себя деть. Мне было невероятно приятно от этих прикосновений, голова кружилась от самой мысли о том, что мамина ладонь вот так массирует мой член.
— Вот так хорошо? — спросила мама.
— Да, — прошептал я. — Да-а-а...
Мама увеличила амплитуду, её рука ходила почти по всему моему стволу от головки вниз и обратно, почти так, как я делаю сам. Это ощущалось потрясающе. Я не девственник, мы уже пару раз занимались сексом с моей первой девушкой, но рукой или ртом она меня не ласкала никогда. И вообще наш секс был очень быстрый и неловкий, мы больше времени потратили тогда на предыгру, нежели собственно секс.
Я хотел предупредить маму, что сейчас кончу, но не смог выдавить из себя ни слова. Только охнул и выгнулся, выстреливая горячими потоками прямо себе на голый живот. Часть спермы попала маме на руку, но она ничуть не смутилась и продолжала медленные движения, пока я спускал остатки застоявшегося семени.
Откинувшись на подушки, я наконец-то нашёл в себе силы сказать, что я всё. Мама последним движением осторожно закрыла головку, отпустила мой член, взяла с тумбочки салфетки и тщательно вытерла сначала свои пальцы, а потом мой живот и лобок. Промакнула ещё раз насухо другой салфеткой и накрыла мои бёдра одеялом.
— Вот и молодец. — Она наклонилась и поцеловала меня в щёку. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мама!
***
Мама стала приходить каждый вечер. Она садилась у моих ног, немного гладила меня под одеялом, а затем бралась за мой член и мастурбировала его, пока я не кончал. Каждый день стал для меня ожиданием вечерних ласк: я даже спал днём подольше, чтоб скорее наступил вечер.
Со временем я немного раскрепостился и стал стонать и охать, когда мне было особенно хорошо. Я надеялся, что мама будет прислушиваться к моим эмоциям и запоминать, как именно мне нравится то, что она делает.
Мама тоже немного расслабилась, похоже: стала более многословной, перестала употреблять медицинскую терминологию, и вообще комментировала свои действия как хотела. Иногда даже делала комплименты моему члену: как он будет нравиться девочкам и как они будут бороться за него.
Ещё она часто стала ласкать мои ноги, яички и бёдра свободной рукой. Прикасалась к мошонке кончиками пальцев, вычерчивала узоры у меня на лобке, перебирала тонкие кучерявые волоски над членом и гладила внутреннюю поверхность моих ног. Мне хотелось просто кричать от наслаждения, когда она это делала.
Иногда мама ложилась головой мне на живот, запуская под меня левую руку и обнимая меня за талию, и лежала так, глядя на мой член в своей неутомимой правой руке. У меня просто голова кружилась от прикосновения её волос к голой коже живота и от мысли о том, что она задумчиво рассматривает мой член. А ещё я боялся и тайно мечтал, что когда кончу, то сперма выстрелит ей прямо в лицо.
Как-то раз я попытался намекнуть утром, что мне очень хочется, но мама только покачала головой: сестра ещё не ушла в школу, лучше не рисковать. Что ж, подумал я, значит, моё время — вечер.
***
Так прошло две недели. Субботним вечером мама пришла ко мне: я уже был весь в предвкушении, мой член стоял как вкопанный. Но прежде чем сесть рядом, мама показала мне на свою правую ладонь: указательный палец был замотан лейкопластырем.
— Порезалась, когда консервную банку открывала, — сказала она. — Попробую левой рукой.
Мама обошла кровать и села с другой стороны. Откинула вздыбленное одеяло, пробежалась кончиками пальцев по моим бёдрам, потом осторожно взяла член в левую руку. Я сразу почувствовал, как неловко она его держит: слишком туго было стянуто кольцо её пальцев и ладонь не шла точно вдоль ствола.
Мама сделала несколько движений, и я попробовал ей подсказать, как лучше держать ладонь. Она почти исправилась, движения пошли приятнее и я откинулся на подушки, но вскоре она снова слишком сильно искривила хватку и мне стало некомфортно. Я остановил её и снова подсказал, как правильно держать.
Извинившись и там самым вогнав меня в смущение, мама снова начала движения левой рукой. Дернула несколько раз, остановилась и сказала:
— Ох, как же тяжело левой, я уже так устала. Моя правая рука куда сильнее. — Она вдруг стала засовывать под меня правую руку, обнимая меня снизу за талию. — Давай-ка вот так.
Обняв меня правой рукой за бёдра и положив голову мне на живот, мама снова начала мастурбировать мой член. Я наслаждался ещё с полминуты, когда она опять приподнялась на локте.
— Нет, я устала. Я думаю, ты не будешь возражать, если...
Она не закончила фразу, чуть наклонила голову и обхватила ртом головку моего члена.
Я думал, у меня голова взорвётся от прилива крови и необычного ощущения. Моя первая девушка мне ничего такого не делала, это был самый первый раз, когда женские губы обнимали мой член. А уж мамины губы — этого просто не может быть.
Как же это было приятно! Влажные прикосновения к головке, горячие нежные ласки её основания, ох. Мне казалось, что я чувствую каждое касание, каждое мамино посасывание моего члена. Всё моё тело содрогалось, мурашки бегали по ногам и спине, а член просто таял в нежных губах ласкающей меня женщины — моей мамы.
Даже ощущение подступавшего оргазма было совсем другое — член словно накалился, пульсировал напряжением, и напирающий поток готовой вот-вот выстрелить спермы казался горячим шариком в глубине члена.
Я погладил маму по плечам, сигнализируя, что я уже почти всё:
— Мама?..
Она никак не отреагировала, продолжая двигать головой вверх-вниз и сосать мой член, помогая себе рукой. Я стал кончать, выплёскивая потоки спермы ей в рот и выгибаясь всем телом. Уже кончив, я почувствовал, как мама высасывает из головки последние капельки — приятное скольжение вверх ощущалось в канале внутри члена. О, это было незабываемо!
Все мои мышцы дрожали, кровь отлила от лица и шеи, в ногах и бёдрах покалывало. Мама выпустила изо рта мой член, наклонила голову и осторожно выплюнула мою сперму в салфетку. Вытерла губы другой салфеткой, улыбнулась мне.
— Понравилось, мой хороший?
— Да, мам. — Я неловко улыбнулся. — Было очень-очень приятно.
— Ну вот и чудесно. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, мама!
Она ушла, а я ещё долго лежал, переживая заново каждую секунду этого воспоминания.
***
В последующие дни мама сразу начинала с минета, поскольку палец на правой руке ещё не зажил. Теперь она не просто сосала головку, но и вылизывала ствол моего члена, что было по ощущениям вообще божественно. Однажды она вылизала и мои яички, так что я чуть с ума не сошёл от наслаждения: влажный язык на чувствительной коже мошонки ощущался невероятно.
Маму ни капельки не смущало то, что я кончаю ей в рот, она просто потом выталкивала всё язычком на салфетку и выбрасывала её. Я пару раз видел, как она делает глотающее движение после этого и это меня возбуждало неимоверно — всё-таки ведь какую-то часть моей спермы она глотает! Ох, ну почему эта мысль так заводит, а?
Когда рука зажила, мама стала снова помогать ею себе, но чаще всё-таки сразу приступала к минету. Меня сводил с ума тот факт, что она старается — не просто отбывает повинность, а заметно старается сделать так, чтоб мне было очень хорошо. Я уже, кажется, испытал на себе все варианты оральных ласк, которые только может подарить женщина — и вылизывание мошонки, и погружение её почти целиком в ротик, и посасывания у основания члена, и длинные движения язычком вдоль всего стволу. Мама разве что не заглатывала член очень глубоко, но зато всегда приятно гладила ладошками мои бёдра и ноги, пока сосала его.
***
Однажды мама прервалась во время процесса и посмотрела на меня.
— Я не могу, подожди минутку, — она встала, залезла одной ногой на кровать и перекинула другую через меня, практически оседлав меня.
Как обычно, она была в своей шёлковой ночной рубашке до середины бедра и в каких-то трусиках, которых обычно не было видно под рубашкой. Но сейчас ночнушка задралась почти до пояса, и я прекрасно видел натянутую чёрную ткань маминых трусиков под ней. Соски маминой груди тоже отчётливо выпирали под тонкой ночнушкой.
Мама посмотрела вниз, взяла правой рукой мой член и направила его себе между ног. Левой рукой она оттянула вбок свои трусики, а затем строго посмотрела на меня:
— Не кончай! — сказала мама и медленно опустилась бёдрами на мой член.
Ох! Мой вздыбленный член, обласканный до этого её ротиком и оттого просто звенящий от напряжения, вошёл в мамино влагалище как в масло. Она там была просто невероятно влажная и так текла, что член погрузился в мокрую мякоть, почти не заметив её.
Мама опускалась вниз, прижимаясь ко мне всей промежностью, потом чуть заметно вращала бёдрами и снова поднималась вверх. Закрыв глаза, она прикусила губу и явно наслаждалась каждым движением. Я бросил несколько быстрых взглядов вниз, но ничего не увидел: мамина ночнушка скрывала от меня это прекрасное зрелище, так ясно горящее в моём воображении — как мой член вонзается в маму, проникая мимо отодвинутых трусиков в её жаркую глубину.
Я жалел, что мои руки не работают и я не могу взять её за груди. Но не прошло, наверное, и минуты, как мама сильнее запрыгала на моём члене, застонала и замерла, опустившись вниз и вонзив мой член в себя на всю длину. Потом открыла глаза, улыбнулась мне и сказала:
— Ммм, как же хорошо!... Ох...
Она покрутила бёдрами ещё немного, вращая в себе мой член, потом медленно сползла с него, приподнялась и поправила трусики прямо надо мной, не пряча от меня это движение. Встала и опустилась на колени возле меня.
— Ну, теперь ты, мой хороший, — она взяла мокрый от своей смазки член в рот.
Меня не нужно было долго упрашивать, я уже был на грани. После нескольких движений моего члена в её губах белые капли вылетели на мамин язычок. Мама привычно дождалась, пока я перестану выплёскиваться ей в рот, отпустила член, собрала всю сперму в салфеточку и выкинула её. Вытерла губы, улыбнулась и вдруг напоследок поцеловала меня в основание члена, точку между яичками и стволом.
Попрощалась и ушла.
***
Такой секс случался нечасто — наверное, раз в неделю. Мама всё так же почти всегда работала ротиком, но иногда снимала трусики и залазила на меня. Теперь мне разрешалось кончать, и кончать прямо в неё.
Мамины волосы на лобке были чёрными, чуть завивались и были выстрижены в широкую полосочку. Интимные губки чуть выпирали, и иногда она находила пальчиками клитор и помогала себе, пока прыгала на мне. Это было завораживающее зрелище: зрелая женщина в одной ночнушке — моя мама! — нанизывается на мой член, жадно вбирает его в себя, вращая бёдрами, и прямо на моих глазах пальчиками трёт розовую ягодку своего клитора. И кончает!
О-о, как же это приятно видеть, оказывается, как женщина по-настоящему кончает! Сначала я чувствовал, как стеночки её влагалища смыкаются в колечко, туго зажимая мой член при каждом движении — а потом она закусывает губы, запрокидывает голову и едва слышно стонет, быстро прыгая на моём стволе. И замирает, отдыхая, так что я ещё чувствую пульсацию её нежных стеночек.
А потом я спускаю свою струю прямо в неё, во влажные глубины её тела, и мама только улыбается, прислушиваясь к ощущением. Наверное, горячая струя спермы хорошо чувствуется там внутри.
Мне очень нравилось смотреть, как мама натягивает трусики после секса. В этом было что-то невероятно женственное, не такое, как во всех других её движениях — ну, не считая того момента, когда она их снимала: изящные женские ладошки приподнимают ночную рубашку, открывая бёдра, поддевают резиночку трусиков и тянут их вниз, обнажая мамины прелести.
***
Когда мне сняли гипс, наши отношения прекратились далеко не сразу. Мама теперь приходила ко мне только если никого не было дома, но зато мы теперь могли менять позы: я помню это ощущение, когда я впервые сам обнажил её грудь. До этого все шаги мама делала сама, а тут я словно вторгся на её территорию. Она не возражала, и я впился губами в мамины упругие соски, целуя и лаская их, а потом смял её груди своими ладонями. Как же я мечтал об этом всё то время, пока лежал, закованный в гипсовый панцирь! И потом лечь на неё, почувствовать всем телом мягкий бархат её кожи, гладкие изгибы ног, обвившихся вокруг моих бёдер — и иметь возможность самому контролировать ритм, с которым я вонзаю член в её тело. О, это было прекрасно!
Вторым открытием был секс, хм, на четвереньках. Однажды мама сама стала так, приглашая меня войти в неё сзади. Нет, не в попку, просто сзади. И вся полнота этой картины чуть не свела меня с ума: взрослая женщина с раскрытыми ногами, приглашающая меня взять её вот так, её округлые ягодицы, которые я видел впервые, и розовая запретная дырочка её попки, так доверчиво предъявленная мне. Я не рискнул прикоснуться к этой маминой дырочке или поласкать её, я просто держал маму за бёдра и старательно наполнял её на всю длину своим членом.
Мы никогда не целовались. Точнее, мы попробовали один раз, но это оказалось так странно, что мы больше даже не пытались. У нас был чистый секс — страстный, приятный, но без поцелуев.
Мама часто подсказывала мне, что делать, то прикасаясь пальчиками к моей руке, сжимающей её грудь — "сильнее!", то к моим бёдрам — "помедленней." Мне кажется, она так потихоньку учила меня, как надо обращаться с женщиной в постели, и я очень благодарен ей за это.
Постепенно наши встречи стали всё реже и реже, а потом и совсем сошли на нет, когда я стал встречаться с новой девушкой. Некоторое время я боялся, что меня до конца жизни будут преследовать фантазии о моей маме, но нет, этого не произошло. Мне кажется, что она помогла мне повзрослеть и лучше почувствовать себя мужчиной, и очень хорошо, что мы вовремя остановились.
***
Я не помню катастрофу, помню только первые часы в больнице: я не могу двигаться, доктора что-то делают с моими плечами, а я то проваливаюсь в темноту, то снова лежу на столе под яркими лампами.
Потом несколько мучительных дней в больнице, слабость и обезболивающие, затем трудный переезд домой. Меня заносят в дом, укладывают на кровать и начинается беспросветная тоска.
Обе мои руки сломаны, гипс тянется от пальцев до плеч — я могу только нажимать мизинцем кнопки пульта на телевизоре, да и то если этот пульт крепко зафиксирован. Правая рука — пульт, левая — электронная читалка, вот и все мои развлечения.
Понятное дело, что быть на месяц прикованным к постели — та ещё мука в любом возрасте. Но представьте-ка четырнадцатилетнего подростка, который мастурбировал от одного до трёх раз в день каждый день, а потом вдруг лишился этой возможности. Молодой организм кипит желанием, но загипсованными руками ничего не сделаешь.
Я мучился и погружался чуть ли не в депрессию. Озлобился, мрачнел и стал хамить родителям, пока отец не выведал у меня, в чём дело. Признаться, мне даже не очень стыдно было ему про это рассказывать.
Поздно вечером в комнату зашла мама. Села на край кровати, спросила как дела. Поправила одеяло и подушки.
— Знаешь, мне папа рассказал про твою проблему с неудовлетворённым либидо. — Она сочувственно погладила меня по колену сквозь одеяло. — Мы позвонили в пару мест, но никто не хочет приехать и помочь. Думают, что это развод такой.
Я молчал, потому что меня бросило в жар от такого разговора. Я не думал, что отец проболтается маме, и что она вот так придёт это со мной обсуждать. И уж тем более не предполагал, что они будут искать мне проститутку на дом.
— В общем, мы с папой поговорили и решили, что я могу помочь тебе. — Мама посмотрела на меня внимательно. — Я тебя помассирую рукой, если ты не против, конечно.
Я смотрел на на неё круглыми глазами. Слова застряли у меня в горле, так что я только кивнул.
— Хочешь прямо сейчас?
Я снова кивнул, качнув головой несколько раз.
Мама запустила руку под одеяло и погладила меня по голому бедру. Трусов на мне, понятное дело, не было, а член уже стоял, чуть ли не звеня от напряжения. Нежная мамина ладошка постепенно приблизилась к нему, погладила чувствительную кожу вокруг члена, а потом ощупала ствол и яички кончиками пальцев.
— О, ты готов уже. Я откину одеяло, чтоб оно не тёрлось об твою кожу, хорошо?
— Да, — опять кивнул я.
В ушах стучало, голова кружилась от происходящего.
Мой член вынырнул из-под одеяла пред мамины очи и она ловко и крепко взялась за него. Я от смущения закрыл глаза и откинулся на подушки, чтоб не смотреть. Мой член весь пульсировал, изнывая от желания.
Мама медленно двинула кожу вверх-вниз, ещё разок, потом наклонилась над приоткрытой головкой и капнула на неё слюной, смазывая. Двинула рукой ещё несколько раз, каждый раз раскрывая блестящую от её слюны головку всё сильнее.
Я дрожал и не знал, куда себя деть. Мне было невероятно приятно от этих прикосновений, голова кружилась от самой мысли о том, что мамина ладонь вот так массирует мой член.
— Вот так хорошо? — спросила мама.
— Да, — прошептал я. — Да-а-а...
Мама увеличила амплитуду, её рука ходила почти по всему моему стволу от головки вниз и обратно, почти так, как я делаю сам. Это ощущалось потрясающе. Я не девственник, мы уже пару раз занимались сексом с моей первой девушкой, но рукой или ртом она меня не ласкала никогда. И вообще наш секс был очень быстрый и неловкий, мы больше времени потратили тогда на предыгру, нежели собственно секс.
Я хотел предупредить маму, что сейчас кончу, но не смог выдавить из себя ни слова. Только охнул и выгнулся, выстреливая горячими потоками прямо себе на голый живот. Часть спермы попала маме на руку, но она ничуть не смутилась и продолжала медленные движения, пока я спускал остатки застоявшегося семени.
Откинувшись на подушки, я наконец-то нашёл в себе силы сказать, что я всё. Мама последним движением осторожно закрыла головку, отпустила мой член, взяла с тумбочки салфетки и тщательно вытерла сначала свои пальцы, а потом мой живот и лобок. Промакнула ещё раз насухо другой салфеткой и накрыла мои бёдра одеялом.
— Вот и молодец. — Она наклонилась и поцеловала меня в щёку. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мама!
***
Мама стала приходить каждый вечер. Она садилась у моих ног, немного гладила меня под одеялом, а затем бралась за мой член и мастурбировала его, пока я не кончал. Каждый день стал для меня ожиданием вечерних ласк: я даже спал днём подольше, чтоб скорее наступил вечер.
Со временем я немного раскрепостился и стал стонать и охать, когда мне было особенно хорошо. Я надеялся, что мама будет прислушиваться к моим эмоциям и запоминать, как именно мне нравится то, что она делает.
Мама тоже немного расслабилась, похоже: стала более многословной, перестала употреблять медицинскую терминологию, и вообще комментировала свои действия как хотела. Иногда даже делала комплименты моему члену: как он будет нравиться девочкам и как они будут бороться за него.
Ещё она часто стала ласкать мои ноги, яички и бёдра свободной рукой. Прикасалась к мошонке кончиками пальцев, вычерчивала узоры у меня на лобке, перебирала тонкие кучерявые волоски над членом и гладила внутреннюю поверхность моих ног. Мне хотелось просто кричать от наслаждения, когда она это делала.
Иногда мама ложилась головой мне на живот, запуская под меня левую руку и обнимая меня за талию, и лежала так, глядя на мой член в своей неутомимой правой руке. У меня просто голова кружилась от прикосновения её волос к голой коже живота и от мысли о том, что она задумчиво рассматривает мой член. А ещё я боялся и тайно мечтал, что когда кончу, то сперма выстрелит ей прямо в лицо.
Как-то раз я попытался намекнуть утром, что мне очень хочется, но мама только покачала головой: сестра ещё не ушла в школу, лучше не рисковать. Что ж, подумал я, значит, моё время — вечер.
***
Так прошло две недели. Субботним вечером мама пришла ко мне: я уже был весь в предвкушении, мой член стоял как вкопанный. Но прежде чем сесть рядом, мама показала мне на свою правую ладонь: указательный палец был замотан лейкопластырем.
— Порезалась, когда консервную банку открывала, — сказала она. — Попробую левой рукой.
Мама обошла кровать и села с другой стороны. Откинула вздыбленное одеяло, пробежалась кончиками пальцев по моим бёдрам, потом осторожно взяла член в левую руку. Я сразу почувствовал, как неловко она его держит: слишком туго было стянуто кольцо её пальцев и ладонь не шла точно вдоль ствола.
Мама сделала несколько движений, и я попробовал ей подсказать, как лучше держать ладонь. Она почти исправилась, движения пошли приятнее и я откинулся на подушки, но вскоре она снова слишком сильно искривила хватку и мне стало некомфортно. Я остановил её и снова подсказал, как правильно держать.
Извинившись и там самым вогнав меня в смущение, мама снова начала движения левой рукой. Дернула несколько раз, остановилась и сказала:
— Ох, как же тяжело левой, я уже так устала. Моя правая рука куда сильнее. — Она вдруг стала засовывать под меня правую руку, обнимая меня снизу за талию. — Давай-ка вот так.
Обняв меня правой рукой за бёдра и положив голову мне на живот, мама снова начала мастурбировать мой член. Я наслаждался ещё с полминуты, когда она опять приподнялась на локте.
— Нет, я устала. Я думаю, ты не будешь возражать, если...
Она не закончила фразу, чуть наклонила голову и обхватила ртом головку моего члена.
Я думал, у меня голова взорвётся от прилива крови и необычного ощущения. Моя первая девушка мне ничего такого не делала, это был самый первый раз, когда женские губы обнимали мой член. А уж мамины губы — этого просто не может быть.
Как же это было приятно! Влажные прикосновения к головке, горячие нежные ласки её основания, ох. Мне казалось, что я чувствую каждое касание, каждое мамино посасывание моего члена. Всё моё тело содрогалось, мурашки бегали по ногам и спине, а член просто таял в нежных губах ласкающей меня женщины — моей мамы.
Даже ощущение подступавшего оргазма было совсем другое — член словно накалился, пульсировал напряжением, и напирающий поток готовой вот-вот выстрелить спермы казался горячим шариком в глубине члена.
Я погладил маму по плечам, сигнализируя, что я уже почти всё:
— Мама?..
Она никак не отреагировала, продолжая двигать головой вверх-вниз и сосать мой член, помогая себе рукой. Я стал кончать, выплёскивая потоки спермы ей в рот и выгибаясь всем телом. Уже кончив, я почувствовал, как мама высасывает из головки последние капельки — приятное скольжение вверх ощущалось в канале внутри члена. О, это было незабываемо!
Все мои мышцы дрожали, кровь отлила от лица и шеи, в ногах и бёдрах покалывало. Мама выпустила изо рта мой член, наклонила голову и осторожно выплюнула мою сперму в салфетку. Вытерла губы другой салфеткой, улыбнулась мне.
— Понравилось, мой хороший?
— Да, мам. — Я неловко улыбнулся. — Было очень-очень приятно.
— Ну вот и чудесно. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, мама!
Она ушла, а я ещё долго лежал, переживая заново каждую секунду этого воспоминания.
***
В последующие дни мама сразу начинала с минета, поскольку палец на правой руке ещё не зажил. Теперь она не просто сосала головку, но и вылизывала ствол моего члена, что было по ощущениям вообще божественно. Однажды она вылизала и мои яички, так что я чуть с ума не сошёл от наслаждения: влажный язык на чувствительной коже мошонки ощущался невероятно.
Маму ни капельки не смущало то, что я кончаю ей в рот, она просто потом выталкивала всё язычком на салфетку и выбрасывала её. Я пару раз видел, как она делает глотающее движение после этого и это меня возбуждало неимоверно — всё-таки ведь какую-то часть моей спермы она глотает! Ох, ну почему эта мысль так заводит, а?
Когда рука зажила, мама стала снова помогать ею себе, но чаще всё-таки сразу приступала к минету. Меня сводил с ума тот факт, что она старается — не просто отбывает повинность, а заметно старается сделать так, чтоб мне было очень хорошо. Я уже, кажется, испытал на себе все варианты оральных ласк, которые только может подарить женщина — и вылизывание мошонки, и погружение её почти целиком в ротик, и посасывания у основания члена, и длинные движения язычком вдоль всего стволу. Мама разве что не заглатывала член очень глубоко, но зато всегда приятно гладила ладошками мои бёдра и ноги, пока сосала его.
***
Однажды мама прервалась во время процесса и посмотрела на меня.
— Я не могу, подожди минутку, — она встала, залезла одной ногой на кровать и перекинула другую через меня, практически оседлав меня.
Как обычно, она была в своей шёлковой ночной рубашке до середины бедра и в каких-то трусиках, которых обычно не было видно под рубашкой. Но сейчас ночнушка задралась почти до пояса, и я прекрасно видел натянутую чёрную ткань маминых трусиков под ней. Соски маминой груди тоже отчётливо выпирали под тонкой ночнушкой.
Мама посмотрела вниз, взяла правой рукой мой член и направила его себе между ног. Левой рукой она оттянула вбок свои трусики, а затем строго посмотрела на меня:
— Не кончай! — сказала мама и медленно опустилась бёдрами на мой член.
Ох! Мой вздыбленный член, обласканный до этого её ротиком и оттого просто звенящий от напряжения, вошёл в мамино влагалище как в масло. Она там была просто невероятно влажная и так текла, что член погрузился в мокрую мякоть, почти не заметив её.
Мама опускалась вниз, прижимаясь ко мне всей промежностью, потом чуть заметно вращала бёдрами и снова поднималась вверх. Закрыв глаза, она прикусила губу и явно наслаждалась каждым движением. Я бросил несколько быстрых взглядов вниз, но ничего не увидел: мамина ночнушка скрывала от меня это прекрасное зрелище, так ясно горящее в моём воображении — как мой член вонзается в маму, проникая мимо отодвинутых трусиков в её жаркую глубину.
Я жалел, что мои руки не работают и я не могу взять её за груди. Но не прошло, наверное, и минуты, как мама сильнее запрыгала на моём члене, застонала и замерла, опустившись вниз и вонзив мой член в себя на всю длину. Потом открыла глаза, улыбнулась мне и сказала:
— Ммм, как же хорошо!... Ох...
Она покрутила бёдрами ещё немного, вращая в себе мой член, потом медленно сползла с него, приподнялась и поправила трусики прямо надо мной, не пряча от меня это движение. Встала и опустилась на колени возле меня.
— Ну, теперь ты, мой хороший, — она взяла мокрый от своей смазки член в рот.
Меня не нужно было долго упрашивать, я уже был на грани. После нескольких движений моего члена в её губах белые капли вылетели на мамин язычок. Мама привычно дождалась, пока я перестану выплёскиваться ей в рот, отпустила член, собрала всю сперму в салфеточку и выкинула её. Вытерла губы, улыбнулась и вдруг напоследок поцеловала меня в основание члена, точку между яичками и стволом.
Попрощалась и ушла.
***
Такой секс случался нечасто — наверное, раз в неделю. Мама всё так же почти всегда работала ротиком, но иногда снимала трусики и залазила на меня. Теперь мне разрешалось кончать, и кончать прямо в неё.
Мамины волосы на лобке были чёрными, чуть завивались и были выстрижены в широкую полосочку. Интимные губки чуть выпирали, и иногда она находила пальчиками клитор и помогала себе, пока прыгала на мне. Это было завораживающее зрелище: зрелая женщина в одной ночнушке — моя мама! — нанизывается на мой член, жадно вбирает его в себя, вращая бёдрами, и прямо на моих глазах пальчиками трёт розовую ягодку своего клитора. И кончает!
О-о, как же это приятно видеть, оказывается, как женщина по-настоящему кончает! Сначала я чувствовал, как стеночки её влагалища смыкаются в колечко, туго зажимая мой член при каждом движении — а потом она закусывает губы, запрокидывает голову и едва слышно стонет, быстро прыгая на моём стволе. И замирает, отдыхая, так что я ещё чувствую пульсацию её нежных стеночек.
А потом я спускаю свою струю прямо в неё, во влажные глубины её тела, и мама только улыбается, прислушиваясь к ощущением. Наверное, горячая струя спермы хорошо чувствуется там внутри.
Мне очень нравилось смотреть, как мама натягивает трусики после секса. В этом было что-то невероятно женственное, не такое, как во всех других её движениях — ну, не считая того момента, когда она их снимала: изящные женские ладошки приподнимают ночную рубашку, открывая бёдра, поддевают резиночку трусиков и тянут их вниз, обнажая мамины прелести.
***
Когда мне сняли гипс, наши отношения прекратились далеко не сразу. Мама теперь приходила ко мне только если никого не было дома, но зато мы теперь могли менять позы: я помню это ощущение, когда я впервые сам обнажил её грудь. До этого все шаги мама делала сама, а тут я словно вторгся на её территорию. Она не возражала, и я впился губами в мамины упругие соски, целуя и лаская их, а потом смял её груди своими ладонями. Как же я мечтал об этом всё то время, пока лежал, закованный в гипсовый панцирь! И потом лечь на неё, почувствовать всем телом мягкий бархат её кожи, гладкие изгибы ног, обвившихся вокруг моих бёдер — и иметь возможность самому контролировать ритм, с которым я вонзаю член в её тело. О, это было прекрасно!
Вторым открытием был секс, хм, на четвереньках. Однажды мама сама стала так, приглашая меня войти в неё сзади. Нет, не в попку, просто сзади. И вся полнота этой картины чуть не свела меня с ума: взрослая женщина с раскрытыми ногами, приглашающая меня взять её вот так, её округлые ягодицы, которые я видел впервые, и розовая запретная дырочка её попки, так доверчиво предъявленная мне. Я не рискнул прикоснуться к этой маминой дырочке или поласкать её, я просто держал маму за бёдра и старательно наполнял её на всю длину своим членом.
Мы никогда не целовались. Точнее, мы попробовали один раз, но это оказалось так странно, что мы больше даже не пытались. У нас был чистый секс — страстный, приятный, но без поцелуев.
Мама часто подсказывала мне, что делать, то прикасаясь пальчиками к моей руке, сжимающей её грудь — "сильнее!", то к моим бёдрам — "помедленней." Мне кажется, она так потихоньку учила меня, как надо обращаться с женщиной в постели, и я очень благодарен ей за это.
Постепенно наши встречи стали всё реже и реже, а потом и совсем сошли на нет, когда я стал встречаться с новой девушкой. Некоторое время я боялся, что меня до конца жизни будут преследовать фантазии о моей маме, но нет, этого не произошло. Мне кажется, что она помогла мне повзрослеть и лучше почувствовать себя мужчиной, и очень хорошо, что мы вовремя остановились.
Комментариев нет:
Отправить комментарий