Забыла

Мы поднимается ко входной двери, я нажимаю на кнопку звонка и жду, пока нам откроют дверь. За дверью слышен типичный шум вечеринки: голоса, смех, музыка, звон посуды. Ты вдруг берёшь меня за руку, приподнимаешься на пальчиках, хотя казалось бы, куда уже выше с таких каблуков, и шепчешь мне: "Алекс, я забыла надеть трусики!"

Я удивлённо смотрю на тебя. Прежде, чем я соображаю, что же ответить, дверь открывается и нас приглашают внутрь. Я успеваю возмущенно прошептать "Как это вообще возможно было?" Ты отвечаешь, что хотела надеть чулки, потом пояс, потом передумала, и, в общем, они там где-то дома на полочке. И убегаешь в комнату здороваться с друзьями и подругами.

Мне остается только смотреть вслед на твоё развевающееся легкое платье, которое даже не достает до колен.

Теперь весь мой вечер наполнен смешанными эмоциями. Мне кажется, что ты слишком небрежно сидишь на диване. Ты чересчур неосторожно наклоняешься за упавшей салфеткой. Ты как будто специально ходишь так быстро, что твоё платье взмывает вверх с каждым движением. Мне кажется, что ты слишком много беседуешь с другими мужчинами, слишком смеешься их шуткам, чересчур много танцуешь с ними. Это всё перемешивается с моим возбуждением, потому что я всё время думаю о том, что ты голая под платьем.

Мы встречаемся в коридорчике возле ванной комнаты — и я беру тебя за руку. "Ну-ка, идём со мной, бесстыжая!" Я заталкиваю тебя в ванную комнату и запираю дверь. "Покажи", отрывисто бросаю я и задираю твоё платье. И действительно, никаких трусиков под ним нет. Гладкий нежный лобок, начало пухлых губок, ножки в красивых чулках. Ты смотришь на меня несколько обиженно и в то же время дерзко.

— Знаешь, что бывает с плохими девочками, которые не надевают трусики?

Ты закусываешь губки и качаешь головой. Я поворачиваю тебя к себе спиной и толкаю вперед, чтоб ты упёрлась руками в стол с раковиной.

— Вот что.

Край платья ложится на твою спину, я плюю себе на руку и размазываю слюну по твоим нижним губам. Мой член чуть ли не звенит от напряжения, я высвобождаю его и тут же вхожу в тебя, вонзаю его без всяких предисловий. Ты вздрагиваешь и выгибаешься, опускаешь лицо вниз, глядя в раковину, и покорно держишься за края. Я вонзаю пальцы левой руки в твою нежную округлую ягодицу, чтоб держать её покрепче, а другой хватаю тебя за волосы. Тяну их назад жо тех пор, пока не вижу в зеркале твоё лицо: прикрытые глаза, открытый ротик. В открытое декольте платья в зеркале я хорошо вижу, как твоя грудь покачивается в такт движениям.

Я отвешиваю тебе хороший шлепок по попке, оставляя красный след от ладони. Это научит тебя не забывать дома важные предметы одежды. Ещё один, и ещё. За дверью громко играет музыка, нас не слышно. Ох, надо было закрыть щеколду — не прерываясь, я дотягиваюсь и запираю двери.

Из-за длительного возбуждения весь вечер я чувствую, что кончу очень быстро. Кончать в тебя не вариант, без трусиков это плохая идея. Я поднимаю тебя вверх, разворачиваю, кладу руки на твои плечи.

— На колени, быстро!

Мой член входит в твой рот, я чувствую, как губки обнимают его и начинают сосать, и я почти сразу кончаю, выплёскивая горячие струи на высокое нёбо и проворный язычок. Мои пальцы придерживают тебя за подбородок. Я жду, пока ты слижешь всё, что осталось, потом глажу тебя по голове.

- Вот так, умничка.

Застёгиваю штаны и выхожу из ванной, оставляя там тебя стоящую на коленях. Надо будет повторить этот урок дома после вечеринки, чтоб ты получше запомнила последствия.

Что? Где? Когда?

"И капитан команды — Алина Конышева!" — провозгласил ведущий. Алина едва заметно улыбнулась, сделала несколько шагов и уселась в чёрное кожаное кресло, услужливо придерживаемое каким-то знатоком из зала. Тут же напомнила о себе пробка в попке, так что Алине пришлось поёрзать на кресле, чтоб устроить её поудобнее. В то же время девушка всей кожей чувствовала, что взгляды людей в зале и взгляды телезрителей прикованы к чокеру на её шее — черному кожаному ошейнику с кольцом посередине.

Для неискушённых людей он должен выглядеть как украшение, но остальные наверняка сразу узнали этот атрибут. Алина непроизвольно сглотнула, вспомнив ощущение того, как Хозяин тянет за чокер, удушая её. Она опустила глаза на отражение в стекле круглого черного стола и нашла лицо Хозяина. Поднимать глаза на Хозяина во время игры было строго запрещено, поэтому Алина была рада, что у неё есть возможность пользоваться этой уловкой.

Хозяин стоял в зале, беседуя с кем-то из знатоков, и не замечал её взгляда через отражение. Фух! Если бы он заметил, он наверняка запретил бы и это. Алина ощутила прилив сил: сильный, властный мужчина, её Господин, был совсем рядом и контролировал её. Она выпрямилась в кресле, собрала свою команду и погрузилась в игру.

***

— Отвечать будет Пётр, — сказала Алина, бросив строгий взгляд на игрока, первым предложившего хороший ответ. В его ответном взгляде, казалось, вспыхнула искорка — он знал, что его ожидает, если он ответит правильно.

Алина почувствовала, как мурашки бегут по её коже. Это здесь, в зале, она строгий капитан, а её парни — скромные знайки-зазнайки, отличники в очках. Но когда игра закончится и они все приедут домой к Хозяину, начнётся совсем другая Игра. Каждый правильно ответивший получает полную власть над Алиной на пять минут и может делать с ней что угодно на глазах команды и Хозяина. В просторной комнате, где происходила настоящая Игра, для этого имелось всё необходимое: постель, наручники и колодки, плети, хлысты, петли, клетка, свечи, лёд, кляпы, вода и смазка.

Глядя на Петра, Алина вспоминала, как в прошлый раз он хлестал её по голой груди, распростёртую перед ним, распятую на верёвках, и одновременно трахал резко и сильно, больно врезаясь бёдрами между растянутых в стороны ног. Хозяин одобрительно кивал, остальные члены команды с завистью смотрели.

Алина ощутила, что истекает влагой, вспоминая подробности. Она обожала эту роль истязаемой рабыни: боль, насилие и унижение возбуждали её так, как не возбуждало ничто другое. Когда ей разрешали кончать, она кончала так, что словно водопады удовольствия проливались через её тело и сотрясали её всю, заполняя всё её сознание наслаждением.

Вздрогнув, Алина вернулась в реальность. "Против вас играет Ирина из Краснодара", говорил ведущий, "Внимание на экран!" Поднимая глаза, Алина едва не посмотрела на Хозяина, но сумела удержаться. Это с него всё началось. Сначала он просто был её мужчина, потом они вместе открыли, что она любит боль и унижение, а потом постепенно привлекли друзей. Алина и Хозяин приглашали их по одному, чтобы парни постепенно привыкали к сессиям и к друг другу.

Парней подбирали по вкусу: симпатичных, умных, спокойных. Алина долго беседовала с каждым, начиная тему издалека, провоцировала, соблазняла, оценивала реакцию. Во время сессий такие парни действовали с оглядкой на Хозяина. Все понимали, что девушка принадлежит ему. Как-то так получилось, что постепенно её Хозяин стал и их Хозяином. Его беспрекословно слушались, подчинялись, и даже более того, Хозяин мог бить и унижать их как хотел, парни стали такими же "нижними" для него, какой была Алина.

Идея с телеигрой возникла сама собой. Все знали, что Хозяин там частый гость в зале, всем игра нравилась, и все хотели показать свою эрудицию. Они бы, может, и не прошли бы отбор, но Хозяин замолвил словечко — и вот они уже на телеэкране! А тайные правила настоящий Игры возникли позже, сразу после первой из телеигр, когда захотелось отпраздновать первую победу.

***

— Алина, а разве не Дмитрий первым предложил эту версию, — допытывался у неё ведущий. — Почему Вы дали отвечать Андрею?

"Потому что мне нравится, как Андрей бьёт меня," захотелось сказать Алине, но она спокойно ответила в камеру, что не расслышала, кто первым предложил этот вариант. Это была её маленькая слабость — иногда она подменяла отвечающего просто потому, что хотела сама выбрать игрока. У Андрея были волшебные руки. Когда начинались его пять минут, он раздевал её и обрабатывал руками и хлыстом. Никто другой не умел так точно рассчитать удар, чтоб боль была мучительно приятной и возбуждающей. Удары хлыстом по ногам и между ног перемежались с сильными шлепками по груди, но это только заводило её, вгоняло в ускоряющийся цикл огненных ощущений, от которых кружилась голова и дрожали коленки. Если бы она не была тщательно подвешена и растянута в стороны, она бы давно упала от изнеможения.

Алина ощутила, как её ноги вздрагивают от предвкушения и сжала руку в кулак, впиваясь ногтями в подушечку ладони, чтоб отвлечься. Ведущий приготовился задать следующий вопрос, а парни за столом протянули ладони, чтоб сделать кольцо из рук и укрепить командный дух.

Хозяин устроил им командный дух после проигрыша на предыдущей игре. Её просто поставили раком и взяли в рот и в задницу, но рядом с ней точно так же поставили и взяли Петра за то, что он перебивал всех на решающем вопросе со своим неправильным ответом. Алина и Пётр стояли, обслуживая команду, пока четверо парней не поменялись местами четыре раза, побывав каждый на месте другого.

Алина мельком взглянула на Хозяина через отражение в столе. Ей захотелось поддержки, захотелось побыть просто с ним наедине, почувствовать его сильные объятия и горячие губы. Ей нравилось, как он управляет ей в постели, когда они наедине — поворачивает как хочет, входит в любое отверстие, сжимает её или перекрывает ей дыхание, пока она не начнёт биться, как рыбка, выброшенная на берег. Хозяин перешёптывался с какой-то молодой девушкой, и Алину кольнуло чувство ревности. Знала бы эта дурочка, с каким мужчиной она рядом стоит и что он мог бы с ней сделать. Ха!

Услужливое воображение Алины живо нарисовало девицу голой, привязанной к станку в тёмной комнате. Горячий воск капал из высокого подсвечника на нежную кожу, красные соски подрагивали в железных прищепках, а её уж наверняка гладко выбритая промежность была покрыта багровыми линиями от недавней порки, как, впрочем, и её ноги и бёдра. Алина однажды пережила такую порку и была вынуждена потом неделю прятать ноги в джинсах, пока следы порки не пропали.

***

"Внимание, чёрный ящик!" — сказал ведущий и Алина заметила, как по лицам её команды пробежала улыбка. Эта фраза была очень популярной в их собственной Игре. Хозяин приносил в чёрном ящике какой-нибудь сюрприз — огромную пробку, или хлыст, или свечу, или страпон, или что угодно другое — и торжественно открывал его у всех на глазах. Сюрприз всегда тут же испытывался на Алине.

Недавно он принёс вакуумную помпу и вся команда долго развлекалась, прикладывая её к Алине во всех возможных местах. После помпы эти места стали невероятно чувствительными и каждое прикосновение заставляло Алину дрожать и извиваться.

Ребятам достаточно было положить ладонь на её бордовую от прилива крови промежность или на красные налитые груди, и всё тело Алины начинало трясти. А когда кто-то вошёл в неё, вонзая член между неестественно набухших интимных губ, Алина закричала так, что ей тут же вставили кляп в рот. Впрочем, она не возражала.

***

"Счёт 6:5 в пользу знатоков! Поздравляю вас, мы увидимся с вами в зимней серии игр!" — провозгласил ведущий, и знатоки, довольные и улыбающиеся, стали подниматься из-за круглого стола. Алине кто-то подал руку, она встала и снова ощутила упругую пробочку в попке, про которую успела забыть за столом. Алина поискала в толпе силуэт Хозяина, но не нашла.

Сев в машину, Алина закрыла дверь и наконец-то смогла прикрыть глаза, откинув голову на подголовник. Её бёдра подрагивали, промежность приятно ныла и истекала влагой. Сейчас они приедут к Хозяину, ребята возьмутся за руки, весело переговариваясь и подначивая друг друга, и тут начнётся вторая, самая настоящая Игра.

Рум сервис

Я проснулся и поднял голову с подушки как раз в тот момент, когда горничная вкатывала свою тележку в комнату. 

— Ой, извините, — сказала она. — Я думала, что никого нет. Я постучала и позвала, но никто не ответил. Я пойду. 

Она развернулась, чтобы уйти. 

— Нет, ничего страшного, — сонно сказал я, — делайте что Вам нужно, пожалуйста. Я тут полежу, не буду мешать. 
— Хорошо. 

Я закрыл глаза и тут же со стыдом вспомнил, что там на полу валяются мои джинсы и рубашка. Когда горничная отвернулась, я встал, подобрал их и положил на стул. Надеюсь, она не успела повернуться и увидеть меня у кровати в одних трусах. Я снова лёг, закрыл глаза и натянул одеяло повыше. 

— Извините, я включу пылесос, — сказала горничная. 
— Да, пожалуйста. 

Пока она пылесосила, я незаметно разглядывал её. Женщины в униформе всегда привлекали моё внимание. При этом на стюардесс, например, всегда можно поглазеть вблизи, а вот горничные — редкий случай. А уж такие милые и привлекательные, как эта — ещё реже. 

Я смотрел на её ножки и пытался угадать, обтянуты ли они чулками или колготками. Конечно, единственный способ точно узнать — это заглянуть под платье с оборочками. Но увы, хоть горничная то и дело наклонялась, я так ничего и не разглядел. 

Когда она выкатила тележку в коридор и ушла, я спрыгнул с кровати и пошёл в душ. И уже почти включил воду, как вдруг дверь открылась и вошла горничная со стопкой полотенец. Бросив на моё голое тело смущенный взгляд, она тут же ретировалась из комнаты. Я запер дверь и забрался в душ. 

Выйдя в одних трусах из ванной комнаты, я с удивлением обнаружил горничную в прихожей. 

— Я хотела извиниться, — сказала она и отвела взгляд в сторону — я думала, что Вы ещё лежите в кровати. Я просто ходила за полотенцами. 
— Ничего, — я пожал плечами. — Вы уже закончили? 
— Мне надо в ванной комнате ещё убрать, если Вы позволите.
— Да, идите. 

Она смущенно прошмыгнула мимо меня в ванную, а я пошёл искать свои штаны. Стесняться было уже поздно. 

Через пару минут горничная вышла из ванной и нашла меня в комнате. 

— Извините меня ещё раз, я вовсе не хотела так врываться к Вам. 

Я хмыкнул в ответ: 

— Надеюсь, Вас не очень расстроило то, что Вы увидели. 
— Что Вы, Вы очень симпатичный мужчина. 

Неожиданный комплимент почти застал меня врасплох. 

— А Вы прелестная женщина. Когда у Вас заканчивается смена? Мне было бы приятно, если бы Вы поужинали со мной. Я в этом городе совсем никого не знаю. 

Горничная посмотрела на меня, подумала: 

— Я свободна после семи часов.
— Чудесно. Давайте в восемь? Как Вас зовут, кстати? 
— Елена. Давайте, только не в гостинице, а уже на месте. Куда Вы хотите пойти?
— Очень приятно. Алексей. Знаете "Золотую бабочку" тут недалеко? 

Она кивнула. Мы договорились, что встретимся там в восемь, распрощались и она ушла. 

*** 

Когда я пришёл вечером в ресторан, я не узнал Елену. На ней было короткое красное платье и изящные красные туфельки. В итоге разговоры о внешнем виде легко перетекли в беседу вообще обо всем, в том числе о гостинице и об униформе горничной. А шутки, намекавшие на то, что она видела меня голым, подогревали наши эмоции и к концу вечера было видно, как горят её глаза и как она уже готова к продолжению нашего знакомства. 

Я предложил пойти ко мне в номер, но она отказалась — не хотела, чтоб её видели с постояльцем гостиницы. Мы пошли к ней в небольшую квартиру в центре города — и когда закрылись двери лифта, я накрыл её губы поцелуем. Елена ответила на него с жаром, лаская мои губы и обняв меня за плечи своими нежными руками.

Я прижал её к себе как можно крепче, ощущая, как её немаленькая грудь приятно вжимается в меня, и продолжил целовать. Её волосы пахли каким-то волшебным ароматом, руки обвивали меня, а вишневые губки приятно ласкали мои губы. Я пожалел, что нам придётся разомкнуть объятия, потому что лифт остановился. 

Елена впустила меня в квартиру и мы снова слились в поцелуе. Сумасшедшая идея зажглась в моей голове и я остановился, глядя Елене в глаза. 

— Я хочу попросить тебя кое-о-чём, а ты не смейся и не думай, что я ненормальный. Можно?
— Что же?
— Я хочу, чтоб ты переоделась в свою униформу. Желательно с чулками, м? 

Елена сверкнула взглядом, в котором отразилось всё — и мысль о том, что все мужчины извращенцы, и желание угодить и соблазнить, и какой-то свой интерес. 

— Ну, хорошо. Жди меня здесь. — Она указала рукой на диван и скрылась в другой комнате. 

Через пару минут дверь отворилась и Елена скользнула обратно, облачённая в униформу горничной. Почти стандартную, кроме нескольких деталей: на её руках красовались очень изящные чёрные перчатки, а обтянутые чёрными чулками ножки были обуты в чересчур высокие для горничной каблуки. 

Она прошла по комнате и остановилась возле аудиосистемы, включив музыку. Затем приглушила свет, приблизилась ко мне и посмотрела на меня. Пока я соображал комплимент, который мог бы передать мои впечатления, Елена красиво качнула бёдрами и стала поворачиваться в медленном, полном чувственной эротики танце, поглаживая свои руки, плечи, бёдра, выгибая спинку и покачивая обтянутой платьем попкой прямо перед моими глазами. 

Я замер, наслаждаясь. Елена изгибалась, прикасаясь ладонями к своему телу там, где она желала ощущать мои ладони, очерчивала пальчиками соблазнительные контуры своего тела и медленно снимала с себя одежду. Сначала она стянула с рук чёрные перчатки, потом спустила по бёдрам вниз своё платье с белыми оборочками и осталась в полупрозрачном бюстике, черных узких трусиках и чёрных чулках. 

Затем она вышагнула из своих высоких каблуков и поставила одну ножку между моих ног. Я зачарованно смотрел, как она запускает руку за спину, чтоб расстегнуть бюстик. Мгновение — и тонкие бретельки соскальзывают с её плеч, роняя тяжелые чашки бюста вниз и обнажая её прелестную, такую белую и округлую грудь прямо перед моими глазами. 

Я не стал больше медлить, взял Елену за талию и притянул к себе. Поцеловал, усадил попкой на свои колени и дал волю рукам. Мне хотелось прикасаться везде, ласкать её полуодетое тело и ощущать ладонями её бархатную кожу. 

Ещё через несколько поцелуев мы уронили друг друга на диван, раздевая, и Елена оказалась в позе наездницы: она сидела верхом на мне, одетая в чулки и трусики, а я уже совсем голый лежал под ней, держа в руках её прелестные груди. И хотя мне была приятна эта предыгра, Елена явно не хотела тянуть время. Более того, ей было даже лень привстать и снять трусики — она отодвинула полоску ткани в сторону, обхватила ладошкой мой напряжённый член и направила его в себя, насаживаясь на него всем телом. 

Я охнул, наслаждаясь приятным ощущением того, как головка погружается во влажное лоно, и покрепче стиснул упругие сосочки своей милой горничной. Она закатила глаза и ещё плотнее села на меня, прижимаясь раскрытыми бёдрами к моим бёдрам. Это было прекрасное ощущение — контраст голой кожи и упругого нейлона чулок на её ножках, которыми она обнимала меня с обеих сторон. 

То же самое ощущение настигло меня потом, когда я опрокинул Елену на спину и закинул её ножки в чулках себе на плечи. Прижатые к моему телу, они дарили мне приятное впечатление контраста — упругая ткань чулок почти по всей длине женской ножки, и обнажённая кожа выше чулок. 

И только когда всё закончилось, Елена наконец-то сняла чулки и сбросила их на пол. "Фетишист," тихонечко прошептала она мне на ухо, ложась рядом и отдыхая. 

*** 

Я проснулся днём в своём номере от того, что входная дверь открылась. В комнату вошла Елена в униформе, дополненной чулками и туфлями на высоком каблуке. 

— Спасибо, что остановились в нашем отеле, — сказала она, сверкнув глазами. — Как нашему лучшему постояльцу, Вам полагаются особые услуги. 

Она направилась прямо ко мне, по дороге вышагнув из своих высоких туфелек. Прямо перед кроватью она остановилась, запустила руки под юбку и сняла трусики. Я восхищенно смотрел на это маленькое шоу. 

Елена забралась ко мне на высокую кровать, стянула с меня одеяло и была приятно удивлена, обнаружив, что на мне ничего нет и что я уже наполовину возбуждён. Она устроилась у меня между ног и уже через мгновение мягкие бархатные перчатки обвили основание моего члена, а гладкие губы втянули в себя чувствительную головку. 

Я откинулся на подушки и закрыл глаза... 

Звонок

Я сидел за стойкой бара и смотрел на эту женщину. Смотрел не отрываясь, потому что она была необычная, сложная, загадочная. Её одежда выглядела дорого и изысканно: юбка, например, казалась строгой, но в то же время имела длинный соблазнительный разрез и едва заметный ажурный узор по краю. Остроносые чёрные туфельки привлекали внимание искусным переплетением ремешков-застёжек вокруг щиколоток. Она вся была такой ухоженной, что трудно было даже примерно определить её возраст.

В этом простом баре такая женщина выглядела как не в своей тарелке. Мне хотелось подойти к ней и поговорить, но я тоже был птицей не её полёта: простой молодой парень, куда мне разговаривать с такой бизнес-леди. Впрочем, это не мешало мне её с удовольствием рассматривать.

Женщина вдруг остановила на мне свой взгляд, оглядела меня, ничуть не скрывая этого, и приветливо улыбнулась. Такая улыбка от обычной девушки моментально была бы для меня зеленым сигналом светофора, но тут я замешкался. Женщина едва заметно кивнула на место рядом с собой и я перестал сомневаться. Ай, пусть сработают стереотипы — женщинам постарше должны нравиться парни помоложе, хоть и не такие богатые. "Знатную леди от Джуди О'Греди не сможет никто отличить," — вдруг всплыли строчки в моей голове.

И это оказалось восхитительно легко. Мы просто говорили, пили, она улыбалась и смеялась, и вскоре так же просто предложила покинуть бар. Её звали Еленой, но я называл её просто Леночкой. На улице она без колебаний согласилась поехать ко мне, когда я рассказал свою обычную историю про коллекцию пластинок.

Моя маленькая холостяцкая студия встретила нас ночным полумраком. Я показал было в сторону минибара, предлагая выпить ещё, но Елена стояла в темноте, глядя на меня, её глаза блестели отблесками уличных огней, а её изящный ротик был едва заметно приоткрыт. Я не выдержал, обнял её и поцеловал горячо и нежно, прижимая её всем телом к себе.

Мне кружила голову мысль, что такая прекрасная, дорогая, изысканная женщина отдаётся мне у меня в квартире. Уже не знаю, чем я её покорил, но мне было всё равно — надо было наслаждаться моментом, пока возможно. Я прижал её к стене, целуя и на ощупь изучая её одежду — мои пальцы расстёгивали все едва заметные молнии и маленькие пуговички, постепенно обнажая её.

Её аккуратные округлые груди скоро оказались в моих руках, и я вожделенно смял их, сжал, чувствуя ладонями упругие шарики её сосков. Елена застонала, выгибаясь, и я стал целовать её открытую шею, плечи, декольте. Подхватив её, полуобнажённую, за плечи, я положил её на кровать и стал раздевать дальше, восхищаясь ажурным изяществом её белья. Её трусики выглядели как мозаика из гладких полосок ткани и полупрозрачных вставок с узорами. Я видел белую кожу сквозь эти вставки и мне не терпелось скорее стянуть её трусики вниз.

Когда упругая ткань наконец-то соскользнула с её округлых бёдер, последовав вслед за юбкой, я замер, разглядывая ровную каштановую полоску волос на её лобке. Я никогда не видел, чтоб интимные волоски были выбриты так аккуратно, эта изящная полосочка выглядела завораживающе красиво. Не стерпев, я соскользнул между ног Елены и покрыл её промежность горячими поцелуями.

Я услышал, как она застонала, но её рука схватила меня за волосы и потянула меня вверх — я вернулся выше, лег на Елену и стал целовать её, помогая тем временем её проворным ладошкам стянуть с меня остатки одежды. Несколько утомительных секунд заминки, пока я вскрываю и надеваю презерватив — и вот уже мой разгоряченный член погружается в её тело, растягивая влажные стеночки. Наши бёдра прижались друг к другу максимально тесно, пока мы оба наслаждались этим первым мгновением слияния — мой член в ней на всю длину, наши ноги сплетены и губы слились в поцелуе — пауза, затем мы начали движения.

Нависая над ней, я старался целовать её, где возможно — её нежные губы, белую шею, прекрасное декольте и груди, как вдруг она отстранилась и сказала:
— Извини, мне срочно надо позвонить.

Она дотянулась до своего телефона и набрала номер. Кивнула мне едва заметно, мол, продолжай. Я стал неторопливо входить в неё, невольно слушая разговор. Это было крайне странно, но что ж поделаешь, хоть какой-то секс всё равно.

— Алло, Саша, привет. Где ты сейчас? Ага. А что зачёт? Кто был? Почему, а как вы добирались? Нет, сынок, не езди с ними. Да? Это я на тренажёре бегаю, решила тебе позвонить пока.

Звонок был явно не срочный, а упоминание тренажёра меня то ли развеселило, то ли взбесило, я даже не понял. Я сделал резкий толчок, вонзая член, так что Елена громко ойкнула. Она одарила меня нелестным взглядом, всё так же говоря в телефон:
— Ой! Извини, стукнулась ногой.

Ещё минутку потрепавшись, она отбросила телефон на подушку рядом с собой и закрыла глаза. Прижала меня за плечо:
— Сильнее!

Я начал интенсивные движения, глубокие и сильные. После этого телефонного звонка Елена явно расслабилась и теперь просто получала удовольствие: с каждым толчком она стонала, выгибалась и сжимала меня руками и ногами, не открывая глаз.

Через минуту я сменил позу: перевернул её на живот, поставил на руки и коленки и вошёл сзади, наслаждаясь видом её округлой попки и плотно сжатой задней дырочки. Елена не стала опираться на руки — она подтянула к себе подушку, упала на неё грудью да так и осталась лежать с закрытыми глазами. Продолжая таранить её высоко поднятую попку, я вертел в руках подобранный с постели телефон.

Убрал звук до нуля, нажал повторный вызов номера и бросил телефон на кровать, когда соединение установилось. Мои толчки всё ускорялись, Елена громко стонала в такт, а на экране телефона неторопливо бежали минуты и секунды звонка. Я шлёпнул её по попке, вызвав громкий "Ай!", потом ещё раз и ещё. Потом она с наслаждением кончила, извиваясь и сжимая в руках края подушки. Пока она приходила в себя, я незаметно дотянулся до телефона и прервал звонок.

Вернувшись из душа, она долго одевалась, потом поцеловала меня на прощанье и выпорхнула за дверь. Я шлёпнул её по попке и вернулся в комнату, подумав про себя, что вряд ли она ещё раз придёт в тот бар.

Отдых на море для мамы и дочки

Получив ключи от номера на стойке регистрации санатория, мы с Анькой рванули к лифту, двери которого уже начали закрываться. Отдышавшись, я огляделась: четверо парней лет так восемнадцати или двадцати с интересом разглядывали меня и дочку.
— Спасибо, мальчики. — Я улыбнулась им. — Нажмите пятый, пожалуйста.
— Уже нажат, нам тоже туда.

Большой лифт старого советского санатория загудел, поднимая нас на нужный этаж. Стараясь не прерывать легкой беседы с парнями,  я с удовольствием отметила, что привлекаю их внимание. Моё короткое платье прекрасно открывало мои ножки, пусть даже ещё не загорелые — и мальчики то и дело тайком бросали взгляд на них. Впрочем, Анькина фигурка занимала их ничуть не меньше.

Лифт открылся, парни тут же сами подхватили наши чемоданы и потащили их по коридору, что было хорошим знаком.
— 525-я! — крикнула я вслед, и мы с дочкой неторопливо пошли за ними налегке. Они перешучивались между собой о том, сколько нарядов женщины берут в отпуск на неделю.

— А у нас 527-я комната, — сказал черноглазый Гена, имя которого я уже успела выяснить в лифте. — Заходите, если что.

Анька незаметно от него закатила глаза, давая мне понять своё отношение к происходящему.

— Обязательно! — сказала я сладким голосом. — Ген, а дорогу на пляж вы нам не покажете ли? Мы в этом санатории первый раз, ничего не знаем вообще.

Анька на этот раз закатила глаза так, что у неё вполне мог треснуть лоб изнутри. Проигнорировав её, я договорилась, что мальчики к нам постучат через полчаса.

***

В номере мы поспешно раскрыли чемоданы в поисках купальников и прочих пляжных принадлежностей. Я никак не могла сообразить, что нам нужно.

— Мам, там будет где переодеться? — спросила дочка, вытягивая своё бикини из пакетика.
— Не знаю. Надень купальник под платье, сменку возьми с собой.

Мы бегали, собирались, прихорашивались и через полчаса были почти готовы. Мальчикам пришлось ждать всего пять минут. Я заметила, как Володя одобрительно кивнул, глядя на воздушное легкое платье на Анечке. Впрочем, мои короткие шортики и обтягивающая футболка тоже собрали достаточно внимательных взглядов.

***

Мальчики были сама обаятельность, что для их возраста это было даже непривычно — такой обстоятельный подход обычно замечаешь у мужчин после 30. Анька оттаяла и тоже купалась в их внимании и комплиментах, ведь в конце концов они были едва ли старше её. Мускулистые, симпатичные, молодые — чудесная компания, подумала я.

Накупавшись и позагорав, мы проголодались.
— Давайте уже собираться, — сказала я. — Обедать давно пора, да и вообще сил не осталось. Слишком много событий для одного дня. Доча, идём переоденемся.

Поднявшись с коврика, я подхватила сумку и мы пошли к пляжной кабинке. Дочь ныла про то, что она хочет в Макдональдс, а я думала, как нам продолжить вечер с мальчиками, чтоб не потерять настроения.

— Никакого макдональдса, — сказала я строго. — Тут юг, фрукты, здоровое питание.

Анька надула губы и замолчала, роясь в сумке. Стараясь не касаться стенок тесной кабинки, я стянула с себя мокрый купальник и стала надевать лифчик. Анька всё ещё копошилась в сумке.

— Мам?
— Что?
— Я забыла положить сменку.

Балбеска, подумала я, но вслух не сказала.
— Что вообще всё забыла — и трусы, и лифчик?
— Угу.
— Платье натяни и иди так, что ж. Тут идти-то всего минут десять до номера.

Мы вернулись к коврику, собрали его и прочие принадлежности в сумку.
— Мальчики, а тут рынок далеко? Хочется свежих фруктов к обеду.

Мальчики послушно принялись наперебой рассказывать, как пройти к рынку и чего там брать-не брать. Потом предложили провести нас туда и я согласилась. Дочка дернула меня за руку, напоминая о своей проблеме, но я только строго посмотрела на неё, мол, сама виновата, терпи теперь.

***

Южные продавцы на рынке назойливее южных комаров. Мы еле отбились от них и, устало волоча ноги, пошли обратно к санаторию.

— Ой, кстати, — закричал вдруг Андрей, указывая на какой-то забор рядом с нами. Здесь же дельфинарий!

Он подтащил к забору пару кирпичей, стал на них и вытянулся, заглядывая через край.
— Вот, их бассейн прямо здесь!

Из-за забора действительно пахло солёной водой. Я подошла и стала на цыпочки на кирпичах, но до края так и не дотянулась. В тот же момент окружившие меня мальчики нахально подхватили меня за плечи и за попу и приподняли. Я смотрела через забор на большой голубой водоём, в котором резвились дельфины, и наслаждалась скорее сильными объятиями молодых мужских тел, нежели этим видом.

— Ань, посмотри, какой класс! — Я кивнула дочке, выпутываясь из мужских рук. — Помогите, мальчики.
— Нет! Не надо! — Она сделала попытку отбиться от них, но я смерила её строгим взглядом и она поубавила пыл.
— Давай я тебя на шею посажу, — добродушно сказал Гена за её спиной и, не дожидаясь разрешения, сильным рывком приподнял её за талию, поднял над собой и просунул голову прямо между ног.

Я усмехнулась про себя. Ммм, мне бы так. Но Анька трепыхалась так, будто он её хочет съесть.

— Успокойся, а не то он тебя уронит! — одёрнула я её. — Посмотришь и всё, ничего такого. Держи её крепко, Ген, это моя самая ценная дочь, у меня другой нет.

Гена повёл плечами, усаживая Аньку покрепче, но та не очень помогала. Гена вдруг замер, его глаза расширились. Наверное, она дернула его за волосы, подумала я.

— Ань, видишь дельфинчиков? — спросила я.
— Вижу-вижу, отпустите уже, — ей всё не сиделось.
— Ну, отпусти её, ладно, — я погладила парня по плечу. — Видишь, не доверяет она тебе. Осторожно-осторожно.

Он спустил её на землю и она смущенно отскочила от него подальше. Мы пошли вперёд. Трое из парней шли с нами, четвёртого не было видно. Внезапно около нас затормозила машина.

— Эй, мальчишки и девчонки, садитесь!

Из машины нам махал Володя, как раз четвертый наш знакомец.

— Класс! — сказала я. — Я и не думала, что у вас машина есть. У меня так ноги устали.
— Дамы вперёд, — сказал Гена и открыл мне переднюю дверь. Я пригнулась, усаживаясь.
— Мам, а я куда? — спросила Анька за моей спиной.

Я прикинула: ну да, нас шестеро, все не влезут.
— Ну сядь кому-то на руки, кто тебе больше нравится.
— Не-е-ет, — простонала она. — Ребят, может кто-то пешком хочет пойти?

Парни замотали головами и принялись уговаривать её ехать. Им явно хотелось усадить её к себе на колени. Я отвлеклась, строя глазки Володе, и поставила ножки так, чтоб коленки смотрелись максимально привлекательно. На заднем сидении тем временем произошла какая-то возня и потом Гена громко сказал:

— Мы готовы, поехали!

Я обернулась: Анька сидела у него на коленях, недовольно отвернувшись и в то же время отталкивая его руки, которыми он норовил обнять её за талию. Гена вскоре сдался и убрал руки.

Повернувшись обратно, я бросила взгляд в зеркало. Если чуть отклониться, то я могла видеть дочкины глаза. Она старательно изображала невыносимое мучение. Я хмыкнула — потом будешь вспоминать в мои годы, как приятно, когда парни берут на ручки, дурочка.

Машина поехала и я завязала какую-то очередную беседу, поглядывая то на дорогу, то в зеркало. Дочка всё так же строила из себя мученицу, отбиваясь от мужских рук и старательно поджимая губы, и только через пять минут я вдруг вспомнила, в чем у неё проблема. Вытянувшись на сидении, я посмотрела на её колени. Анька сидела попкой на подоле своего платья, но я не сомневалась, что Гена прекрасно ощущает, что под платьем ничего нет.

Мне показалось, что он даже запустил туда руки, но в зеркало это было непонятно. Я обернулась и мне почудилось, что Гена дернулся, пряча руку.
— Как вы тут, в тесноте да не в обиде?
— Ага, — глупо улыбнулись все трое парней. Аня промолчала.
— Уже почти приехали, — отозвался Володя с водительского сидения.

Мы выгрузились у санатория, Володя уехал парковать машину, а мы с мальчиками пошли к лифту. У номера распрощались, договорились завтра куда-нибудь сходить.

Уже в номере Анька ринулась к чемодану и вытащила из него чистые белые трусики в желтый цветочек. Я сочувственно смотрела, как она торопливо их натягивает:
— Они лапали тебя?
— Н-нет, — пробормотала дочь, одёргивая платье. — Совсем нет.

***

Завтракая все вместе утром в кафе санатория, мы сочинили план мероприятий на сегодня. Володя пообещал показать мне дорогу к местному торговому центру, а Аня и мальчики поедут на машине в ботсад смотреть цветы и деревья.

По дороге в магазин я непринуждённо соблазняла Володю. Мне нравилось смотреть, как он краснеет, когда я беру его за руку или под руку, как отнекивается, если я спрашиваю его про то, есть ли у него девушка в его городе или вообще про общение с девушками.

В торговом центре мне приглянулся магазин с одеждой и я забралась в кабинку мерить платья и юбки. В каждом новом платье я выскакивала из-за занавески и требовала его критического мнения. Он в основном отвечал комплиментами, при этом стараясь не повторяться. Когда очередная короткая юбочка получила его одобрение, я втянула его в кабинку:
— Мне нужна твоя помощь!
— А? — Он растерялся, осматриваясь в кабинке. — Какая помощь?
— Такая.

Я обняла его, прижала к себе и поцеловала. Он сначала медлил, а потом страстно ответил на поцелуй, и я вдруг ощутила его горячие ладони на своей талии, под майкой, уже под самой грудью. Не теряя ни мгновения, я развернулась в его руках у нему спиной и сама положила его ладони на свои груди под майкой. Оттопырила попку, нажимая на его бёдра и ощущая сквозь слои ткани его напряженный член. Володя смял мои груди и я прикусила губу, чтоб не застонать. Моё возбуждение уже давно истомило меня, я не могла больше терпеть.

— Скорей, — прошептала я, — у нас всего пара минут, пока никто не заметил.

Я завела руку за спину и скользнула прямо в его шорты, под резинку трусов. Обхватила ладонью ствол члена, потянула к себе и убрала ладонь. Да, такой намёк уже трудно было не понять. Я почувствовала, как он задрал мою юбочку, спустил с меня трусики до колен и расстёгивает свои шорты. Ещё через мгновение его рука нырнула мне между ног, словно изучая, достаточно ли я увлажнилась там внизу. Удовлетворившись результатом, он приложил член к моим интимным губкам и надавил.

Я чуть охнула, изгибая бёдра и насаживаясь на его упругий стержень. Володя прижал меня к прохладной стене кабинки и стал яростно трахать, накачивая членом, вонзая его со всей силой своих крепких бёдер и ног. Сначала я закусила губу и старалась не стонать, а потом схватила одну из его ладоней и сама зажала ею себе рот. Володе понравилась эта игра и он стиснул мои челюсти, будто бы сам силой не давая мне издать ни звука.

Возбуждение нарастало очень быстро. Мои острые соски сквозь ткань футболки терлись о стену кабинки, я извивалась под напором сильного мужского тела, наслаждаясь каждым мгновением этого скоростного секса. И тут же кончила. Володя не заставил ждать и кончил в меня буквально через несколько секунд, так что я ощущала его горячую жидкость дрожащими стеночками.

Он выпустил меня, я надела трусики и поцеловала его. Коленки подрагивали, в глазах был небольшой туман. Не выпуская парня из кабинки, я переоделась перед ним в своё платье, поправила трусики и вышла, выбрав для покупки два платьица. Володины глаза сияли страстью и удовольствием, он гордо вёл меня по магазину, держа за руку.

***

Остальные ребята созвонились с нами и отправили Бориса подобрать нас у магазина. Гена, Андрей и моя Анечка уже вернулись в санаторий. Я опять села на переднее сидение, Борис пересел назад, а Володя сел за руль. У гастронома они остановились, чтоб купить спиртное на вечер.

— Я тут посижу, хорошо? — спросила я, вытягивая ноги поудобнее. — Я устала.

Ребята кивнули и пошли в магазин. Немного посидев, я стала осматриваться в поисках жвачки или воды — в горле пересохло. Открыла бардачок.

Поверх бумажек и карт в бардачке лежали скомканные трусики. Изящные белые девичьи трусики в жёлтый цветочек.

Я торопливо переложила их в свою сумочку и задумалась. Когда мы вернулись в номер, Аня как ни в чем не бывало смотрела телевизор.

— Как ботсад, понравилось? — спросила я.
— Да, супер.
— Что там было?
— Ну, мам — цветы, кусты, трава. Красиво. А что?
— Да нет, ничего.

Я помолчала.

— Ещё поедешь с мальчиками куда-нибудь?
— Да, завтра на водопад приглашают, — сказала она, не отводя взгляд от экрана.
— А, ну хорошо.

И я незаметно переложила найденные трусики из сумочки в пакет в грязным бельём.

Мамина джакузи

Мама встречала меня на вокзале, когда я приехал из Москвы домой на летние каникулы. Мы обнялись и я почувствовал, что она почти плачет. "Давно я не была одинока столько времени," сказала потом мама. "Я даже забыла, каково это."

Мой отец погиб, когда мне было три года, и всё это время мы с мамой жили одни. В начале девяностых он попытался стать бизнесменом, для чего набрал кредитов и на половину этих кредитов купил шикарную квартиру в центре. Сделал там евроремонт, джакузи, кондиционер и индивидуальное отопление. Увы, бизнес не заладился, и однажды киллер застрелил моего отца прямо на улице.

С тех пор мама или не пыталась найти нового мужа, или тщательно скрывала от меня свои попытки. По крайней мере, никаких посторонних мужчин у нас дома я никогда не видел. Тогда, в подростковые годы, мне было всё равно, я даже не задумывался об этом. А сейчас, когда я приехал домой после первого курса университета, это понимание вдруг накрыло меня: за весь первый год моей учёбы мама была дома совсем одна. Я представил себе, насколько грустно и одиноко это было, и приобнял её ещё раз.

В моей памяти пронеслись картинки из моего детства: мы с мамой едим мороженое в кафе, мы с мамой на утреннике в школе, мы с мамой в кино, мы с мамой на аттракционах в городском парке, мы с мамой дома: она готовит, я делаю уроки. Мы с мамой принимаем ванну. Мы с мамой смотрим телевизор перед сном.

Надо будет обязательно сводить маму и в кафе, и в кино. Это должно сразу поднять ей настроение. А дома я обязательно помогу по всем домашним делам, которые накопились.

В памяти снова всплыло воспоминание про ванну. Огромную ванну-джакузи мама всегда экономно набирала только один раз и мы залезали туда вместе. Сначала просто лежали, наслаждаясь упругими струями джакузи, потом мылись и вытирались. Это было настолько привычно, что я никогда не задумывался над этим и не придавал значения тому, что постоянно вижу маму голой. Мы были одна семья и нагота была какой-то естественной, само собой разумеющейся.

Впрочем, так продолжалось только до моих 12 лет. Потом мама просто перестала купаться вместе со мной, не объясняя причин — сначала мылась она, а потом я. Опять же, я не задумывался над этим, разве что подростковый бунтарь во мне полагал, что это из-за наших постоянных ссор. И только несколько лет спустя я постепенно осознал, что, оказывается, мамы почти никогда не моются вместе со своими сыновьями в одной ванной.

Когда я вспоминаю наши совместные купания, меня будоражит не столько отчётливая картинка маминого обнаженного тела, сколько её невероятная близость: я чувствую её рядом со мной — открытую, голую, нежную. Её гладкие ноги касаются моих ног, голые груди блестят в мыльных потоках воды, а её нежные руки прикасаются ко мне, когда она передаёт мне шампунь или намыливает мне спину.

— Видишь, сынок, как дома грустно и пусто без тебя, — сказала мама, когда мы вошли в квартиру, и обвела её рукой. Впрочем, в квартире вкусно пахло горячим обедом, так что мы поторопились на кухню.

— Может, давай сходим в наше кафе завтра? — предложил я за обедом. — Интересно, как оно изменилось.
— Давай, — согласилась мама, — хотя мне кажется, оно всё такое же. Когда остаешься на одном месте, ничего не меняется.
— Ага, а я вижу всё как будто заново, и всё так поменялось. Но мне почему-то хочется, чтоб всё было по-старому.
— У нас в квартире точно всё по-старому, — усмехнулась мама.
— Это-то мне и нравится, мама.

Мама потянулась к печке, чтоб включить чайник.

— Ты хочешь принять ванну после обеда? — спросила она.
— Да, а ты?
— Я бы тоже не отказалась. Ну, ты помоешься, потом я.
— Может, ты хочешь вместе со мной? — спросил я, как бы невзначай. — Как в старые времена?

Мама подняла брови.

— Что ты, Саша, это будет неудобно.
— Да что там, мы же вместе купались всегда. Мне будет приятно вспомнить, как это было.
— Ты маленький был, Саш, а сейчас ты вон какой большой дядя, — мама улыбнулась.
— Ну и что, — чуть ли не закапризничал я, — мне приятно будет почувствовать себя снова маленьким. Давай?

Изучающе посмотрев на меня некоторое время, мама неловко сказала:
— Я не молодею, мне некомфортно будет перед тобой...
— Мама, ну что ты, ты такая же красивая для меня, как и раньше! Я тебя очень прошу! Ты знаешь, как мне приятно было всегда, когда мы купались вместе? Это такое семейное доверие, наша маленькая тайна, наше время только для нас. Я очень скучаю по тем временам, мама.
— Да?

Мама подумала ещё несколько секунд, потом кивнула.
— Ну что ж, раз ты так настаиваешь. Пойду воду включу.
— Спасибо, мам.

Она ушла, а я занервничал. Зачем я так настаивал? Что она подумает? Надо будет вести себя как можно естественней и не наделать глупостей.

***

Ванна, как всегда, набралась довольно быстро. Я успел только одежду из чемодана разобрать и найти там свежие плавки. Мама позвала меня из коридора:

— Ванна готова!
— Иду!

Я разделся до трусов и пришёл в ванную комнату. Мама крутилась там, раскладывая чистые полотенца. Не глядя на меня, она кивнула в сторону воды:

— Залезай.

От пушистой пены на поверхности воды пахло приятным ароматом и веяло теплом. Я секунду помешкал, потом решительно спустил трусы, бросил их в корзину и шагнул в ванну. Мама стояла ко мне боком и как будто не смотрела на мою наготу, но наверняка могла видеть боковым зрением. Впрочем, это было неважно.

Я опустился в горячую воду и с удовольствием лёг, опираясь спиной на бортик. Пена скрывала моё тело, мне было тепло и хорошо. Я повернулся к маме:

— А ты?
— Я сейчас.

Она поставила на край ванны какой-то шампунь, приглушила свет и взялась за пояс халатика. Посмотрела на меня и я тут же отвёл взгляд в сторону, чтоб не смущать её. Краем глаза я видел, как она распустила пояс халата, сняла его и повесила на крючок. На ней остались белые трусики и лифчик. Мама взялась за застёжку лифчика и бросила быстрый взгляд в мою сторону — я всё ещё смотрел на пену прямо перед собой, видя маму только боковым зрением.

Мама расстегнула свой лифчик и сняла его, тут же прикрыв груди рукой. Потом медленно, нерешительно опустила руку вниз. Взялась за трусики и потянула их вниз. Весь этот процесс оказался невероятно возбуждающим для меня, я даже не мог представить себе, что это будет так завораживающе: смотреть, как мама снимает свои трусики, спуская их по ногам вниз и вышагивая из лежащих на полу трусиков голыми изящными ступнями на кафельный пол.

Когда мама повернулась в сторону, чтоб положить свои трусики в корзину, я бросил быстрый взгляд на её тело: белоснежно белая кожа, округлые вполне молодые груди, красиво торчащие вперед, стройная женственная фигура, курчавые чёрные волосы лобка, постриженные совсем немного, только с боков. Она была очень красива и привлекательна как женщина, и я порадовался, что меня закрывает густая пена, потому что мой член начал вставать.

Мама подошла к краю ванны и осторожно шагнула внутрь. Остановилась, присела и опустилась в воду напротив меня — я ощутил, как её ножки скользят вдоль моих ног под водой, выпрямляясь. Мамины голые груди теперь были скрыты пеной, так что я смог поднять глаза и посмотреть на неё. Мама смущенно улыбнулась мне, и я улыбнулся в ответ как можно счастливее, стараясь показать, как приятно и нормально для меня это событие.

— Так здорово, — сказал я, —  вот теперь я ощущаю себя по-настоящему дома. Класс.
— Погоди, — улыбнулась мама, — я сейчас ещё джакузи включу.

Она дотянулась до выключателя и включила мотор. Струи джакузи начали бить из стенок и дна ванной, массируя наши тела, и я устроился поудобнее между самых приятных потоков. Мама тоже прикрыла глаза и откинула голову, расслабляясь. Из пены вдруг вынырнула её правая коленка — это мама согнула ногу и поставила её поближе к стенке ванной. Я прикинул конфигурацию потоков: получалось, что струя из той стенки либо массирует ей бедро, либо направлена сбоку на промежность, если я правильно представляю себе всё.

Несколько минут мы лежали молча, наслаждаясь водным массажем.
— Так приятно, — сказала мама. — Почти как у массажиста.
— Помассировать тебе ступни? — спросил я. Это в нашей семье всегда было обычное дело, но только не в ванной, а в комнате. Мама иногда вечером просила помассировать ей ножки, и я делал это. А иногда она делала мне массаж спины и ног.

— Да, если можно, — мама подняла из воды левую ножку и положила мне на грудь, буквально перед моим лицом. Я вдруг понял, что если её нога соскользнёт по моей груди и животу вниз, она наткнётся на возбуждённый член. Крепко взяв её одной рукой за щиколотку, я принялся другой разминать влажную ступню: благо, в мыльной воде это было легче и приятнее, чем обычно.

Мама издала довольный стон.
— Вот так очень хорошо, — прошептала она, не открывая глаз.

Мне было немного неудобно, потому что её нога наклоняла меня вбок. Я чуть повернулся, подвинув свою ногу под её ногой и согнув её в колене для опоры. Теперь мы сидели почти как две пары ножниц друг напротив друга: мамина стройная ножка была у меня в руках, а ступня моей согнутой в колене ноги стояла на полу ванной, где-то буквально в нескольких сантиметрах от маминой промежности.

Круговыми движениями я массировал маме пяточку, косточку на ступне, проглаживал ступню вдоль и поперёк и массировал изящные пальчики её ноги. В моей голове бродила мысль о том, что за лето надо успеть познакомиться с какой-нибудь девушкой и обязательно привести её сюда в джакузи. Сначала я сделаю ей массаж, а потом мы займёмся сексом прямо здесь.

Яркие сцены будущего секса в моём воображении только возбудили меня ещё сильнее. Хорошо, что пена ещё не иссякла и покрывала поверхность воды, скрывая мою эрекцию от маминых глаз. Мама тем временем забрала у меня из рук свою ножку, подвинулась так, чтоб сидеть напротив меня между моих расставленных ног, и дала мне массировать другую ножку. Я взялся за неё, а мама снова закрыла глаза и откинула голову, наслаждаясь.

Моё возбуждение меня беспокоило. О чем я только ни пытался думать, это никак не влияло на бодро стоящий под водой член. Тем временем бурлящая поверхность джакузи постепенно уничтожала остатки пены и я нервничал всё сильнее, не зная, что будет, когда мама увидит мой напряжённый член. Пена уже была совсем тонкая, и первые прозрачные окошки воды появлялись в ней то тут, то там. В одно из таких окошек мне стал виден сосочек маминой правой груди. Пользуясь тем, что мама всё ещё не открыла глаза, я жадно рассматривал его: почти идеально круглая некрупная тёмная ареола с упругой вишенкой соска посередине. Я, конечно, видел её грудь много лет назад, но уже ничего не помнил из деталей.

Мама подняла голову и я поспешно отвёл взгляд. Она посмотрела на остатки пены на воде, на прозрачные окна на поверхности и спросила меня, чуть улыбаясь:
— Думаешь, добавить ещё пены?
— Да нет, — сказал я, — хватит уже. Растворилась и ладно, зато аромат от неё приятный остался.
— Ага, — кивнула мама.

Она забрала у меня из рук свою ногу и села на дне, сжав ножки вместе. Наверное, ей не хотелось оказаться передо мной с раскрытыми ногами, когда окончательно разойдётся пена в центре ванны. Я подумал было сесть так же, но сразу осознал, что мужскую анатомию в возбужденном виде так не скроешь.

В новой позе мама теперь сидела чуть выше, и её груди оказались совсем над водой. Заметив мой непроизвольный взгляд, брошенный на них, мама отвела глаза. Я понял, что она всё ещё стесняется или чувствует себя неуютно.

— Ты очень красивая, мама, — сказал я. — Женственная и прекрасная.
— Спасибо. — Мама снова смотрела на меня, мой комплимент явно придал ей уверенности.

Она бросила взгляд в уже совсем прозрачную воду. Туда, где всё так же предательски торчал мой возбуждённый член.
— Ты, я смотрю, уже совсем возмужал. Такая фигура мужская, и мышцы, и всё остальное, — она улыбнулась, будто с намёком.
— Мгм, — промычал я, не зная, что ответить.
— Мыться будешь? Я вот шампунь приготовила и гель для душа.

Я нырнул под воду, намочил волосы, вынырнул и стал намыливать голову, не вставая. Мама тоже намочила волосы и взяла у меня шампунь. Пока она с закрытыми глазами намыливала волосы, я встал в полный рост и принялся намыливать всё тело гелем для душа. Член, к счастью, чуть обмяк и не торчал уже так бодро, но я всё равно повернулся к маме боком.

Тем временем мама тоже поднялась из воды. Она взяла свою мочалку, налила на неё гель и стала мыться ею. Я украдкой бросил взгляд на её бёдра — курчавая растительность прилипла к лобку и очень соблазнительно облегала его. В самом низу тёмного треугольника едва проступали контуры интимных губ. Я поспешил отвести взгляд.

— Потереть тебе спинку? — спросил я, когда мама уже мыла бока и бёдра.
— Давай! — она протянула мне свою мочалку и повернулась спиной.

Я приложил мочалку к её спине и стал тщательно тереть её, словно это было очень важное задание. Мой взгляд потихоньку опустился на мамину попу. Она была изящно округлая, белая, с едва заметным отпечатком трусиков купальника после летнего загара. Моя мочалка уже спустилась к самому низу маминой спины и я храбро перенёс её на мамины ягодицы:
— Ой, — сказала мама, но не воспрепятствовала мне.

Я намылил сначала одну ягодицу, потом другую. Они были упругие и необычайно скользкие, рука так и соскальзывала. Закончив, я отдал мочалку маме.
— Вот, всё.
— Спасибо. А тебе потереть спинку?
— Да, давай. — Я протянул мочалку и повернулся спиной.

Мама стала намыливать меня мочалкой, но она при этом ещё и помогала себе рукой. Её мыльная ладошка скользила по моей спине, бокам, бёдрам и даже по ягодицам. Это было невыносимо приятно.

— Ну, готово. — сказала наконец мама и отдала мне мочалку.

Я сел в воду, смывая с себя мыло, и мама тоже села. Мы немного полежали в воде, отдыхая, потом мама потянулась, выгнув спинку и тем самым выставив грудь вперед, и вздохнула:
— Ладно, хватит. Я буду выходить.

Она приподнялась, перешагнула через бортик и стала вытираться пушистым полотенцем. Я тайком рассматривал её, запоминая мельчайшие детали. Мама тем временем взяла с полки чистые белые трусики, надела их, продев в них сначала одну ножку и потом другую, выпрямилась и поправила их на попке. Накинула халат на плечи, завязала пояс, кивнула мне и ушла.

Я открыл пробку в ванне, чтоб вода начала вытекать, вылез и тоже оделся. Сполоснув ванну чистой водой, я выключил свет и быстрым шагом ушёл в к себе в комнату. Мой член снова стоял, а в кармане лежали трусики, которые мама сняла с себя перед купанием.

Сорокалетняя рабыня

Наташа еле заметно сжимала и разжимала ноги под столом, потому что сдерживаться уже не было сил. Она сидела за своим компьютером в офисе и читала эротический рассказ в маленьком окошке сайта рассказов, едва заметном среди остальных окон на её экране.

В рассказе четверо молодых парней наказывали свою провинившуюся коллегу, взрослую даму, разложив её на столе. Они стянули с неё трусы, задрали юбку и раздвинули её ноги так широко, как только могли. Читая это, Наташа ярко представляла себя на месте этой женщины и чувствовала жар унизительного возбуждения, отчётливо ощущая взгляды мужчин и прикосновения их рук. Наташа представляла себе, как они по очереди овладевают ей, как их горячие члены погружаются в её отверстия против её воли, и от всех этих мыслей Наташины ножки почти дрожали.

Не выдержав, Наташа свернула окно, вскочила и отправилась в туалет. В кабинке она торопливо спустила юбку и колготки, приспустила трусики и с наслаждением положила ладонь на мокрую промежность. Растирая пальцами клитор, Наташа переживала в воображении всю историю целиком снова и снова, пока не кончила. Отдышавшись, женщина привела себя в порядок и вернулась за свой стол.

Это происходило с ней всё чаще. Эротические истории всё больше захватывали Наташу, она поняла, что она получает от них больше удовольствия, чем от видео и картинок. Более того, их можно было незаметно читать на работе и в метро, а потому Наташа всё чаще погружалась днём в мир фантазий. Она научилась отличать хорошую историю от плохой буквально с первого абзаца, постепенно перешла с легких романтических сказок на изощрённые жесткие рассказы и наслаждалась этим новым для себя миром.

Наташа даже и подумать не могла, что её собственное воображение может так её заводить. Раньше, когда скучная интимная жизнь с мужем тяготила её, Наташа подумывала о любовнике, прислушивалась к рассказам подружек, у которых были романы на стороне, но не могла решиться на измену. И вдруг оказалось, что с каждым прочитанным рассказом она переживает такие яркие интимные моменты, какие она редко имела в постели с мужчиной. Приятное томление внизу перерастало в горячее возбуждение, которое Наташа сначала терпела, а затем начинала ласкать себя, когда сдержаться было уже невозможно. Почти каждый оргазм был сильным и таким захватывающим, что всё её тело сотрясалось несколько секунд.

На её любимом сайте с рассказами был ещё и форум читателей. Наташа заглядывала туда иногда в поисках обсуждений хороших историй. Некоторые темы забавляли её, некоторые казались странными. Читая обсуждения, она осознала, что некоторые пары действительно живут весьма экстравагантно: обмениваются жёнами и мужьями, приглашают третьего, увлекаются БДСМ или ролевыми играми и даже устраивают свингер-вечеринки.

Наташа каждый раз задумывалась, а смогла бы она быть третьей в какой-то паре или пригласить кого-то к себе с мужем? Пожалуй, нет. Изменить на стороне она бы тоже не смогла, тем более посетить секс-вечеринку. Наташа закрывала форум и возвращалась к рассказам, пока однажды не наткнулась на коротенькое объявление:

"Ищу виртуальную рабыню. Ты будешь выполнять задания, делать фото и видеоотчёты об их выполнении, покупать себе бельё и игрушки для заданий. Никаких встреч со мной, полная анонимность."

Пару дней Наташа думала, потом сделала себе безликий почтовый ящик с вымышленным именем и отправила по указанному адресу короткое письмо

"Привет!
Меня зовут Алина, хочу быть твоей виртуальной рабыней. Что нужно делать?"

Отправив, Наташа тут же пожалела об этом. А вдруг её как-то вычислят? А вдруг все эти будущие задания станут известными её мужу и друзьям? Ощущение будущего унижения нахлынуло на неё и привело в неожиданное возбуждение. Наташа представила, как друзья смакуют её голые фотки, рассматривая все детали её тела, как обсуждают то, что она делала для своего господина, как порицают её за виртуальную измену мужу. Может, кто-то из друзей-мужчин будет тайно её желать после этого?

Ответ пришёл через день. Господин потребовал сразу многого: фото в полный рост в одежде, в белье и голой, фото всех участков её тела вблизи, фото груди, фото растянутой в стороны промежности, фото всех лифчиков и трусиков, которые у неё есть, фото её секс-игрушек. Кроме фото, она должна была рассказать, в какой обстановке она живёт дома, в какой обстановке работает, как добирается на работу, сколько у неё было мужчин, какой у неё был сексуальный опыт, сколько денег она может тратить в месяц незаметно от семьи. И сквозь всё письмо он называл её сучкой.

Ещё несколько дней Наташа думала над ответом. Понятно, что это всё нужно для будущих заданий, но всё-таки, способна ли она на это? Решившись, Наташа села вечером за компьютер, пока муж был на работе, и составила подробный ответ. Затем вывалила из ящика всё своё нижнее бельё, разложила на диване и сфотографировала каждую пару.

Теперь ей нужно было сфотографироваться самой. Подумав, Наташа пошла к шкафу, выудила оттуда карнавальную маску-бабочку и надела её на глаза. Подошла к зеркалу на стене, оглядела себя, сделала снимок в полный рост. Повернулась спиной и сделала ещё один. Её не покидала мысль, что однажды эти фото утекут в интернет, поэтому она заранее стыдилась их и в то же время почему-то очень хотела этого.

Оставшись в одном белье, Наташа посмотрела на себя в зеркало. Да, фигуру она подзапустила, но сейчас это неважно. Важно порадовать того мужчину на другом конце сети, выполнить его первое задание.

Наташа сделала несколько снимков спереди и сзади, отложила телефон и медленно расстегнула лифчик. Бросила его на диван, взялась за трусики и быстро потянула их вниз, оставив лежать на полу. Она уже не помнила, когда последний раз просто так рассматривала себя голую в зеркале. Ситуация возбуждала её, Наташа чувствовала, как низ живота наливается приятным теплом.

Наташа приподняла свои груди ладонями, смяла их вместе, машинально помассировала. Острые соски торчали от холода и от возбуждения, ареолы тоже чуть припухли, и хотелось массировать груди ещё и ещё. Наташа вытащила телефон, навела на себя, замерла: казалось, что чужой мужчина смотрит на её голое тело сквозь фотокамеру телефона. Помедлив, Наташа нажала на кнопку и сделала первый снимок.

Последующие снимки дались ей намного легче. После съёмки в полный рост Наташа села на пол у зеркала, развела ноги в стороны и сняла крупным планом и груди, и животик, и промежность. Попку было снимать неудобно, но она справилась и с этим заданием, а снимать ножки ей даже понравилось — они отлично смотрелись на снимках.

Закончив с фото, Наташа подключила телефон к компьютеру и стала смотреть снимки. В разных ракурсах, голая да ещё и в маске она выглядела незнакомкой для самой себя. Ей казалось, будто она разглядывает чужие интимные фото, и это возбуждало её ещё сильней. Не утерпев, Наташа села поудобнее, закинула широко разведенные ноги на стол и занялась мастурбацией, лаская клитор одной рукой и погружая в себя пальцы другой. Фотографии проносились перед её глазами, мысли о чужом мужчине-зрителе тоже возбуждали, и желанный оргазм накрыл её довольно быстро.

Наташа вытерла салфеткой ладони, подобрала с пола трусики, села на них и продолжила составлять письмо своему господину. Она старательно прикрепила все фото, перечитала письмо и замерла над кнопкой "Отправить." Выдохнула, нажала, письмо ушло.

Удалив все снимки с телефона и компьютера, Наташа оделась, собрала бельё с дивана и разложила всё по местам. Весь вечер у неё было прекрасное настроение, а когда муж стал приставать к ней в постели перед сном, она даже по собственной инициативе сделала ему минет.

***

Господин кратко похвалил её и озвучил новое задание. Ей нужно было возбудить себя так, чтоб её белые трусики промокли насквозь. Господин разрешал ей крутить соски и тереть себя сквозь трусы, но при этом руки под трусы не засовывать. В подтверждение задания нужно было сфотографировать растёртые соски и бёдра в трусиках, на которых бы виднелось влажное пятно.

Вечером Наташа честно принялась за дело. Она нашла выбранные господином трусики, надела их, легла на кровать и стала ласкать и сжимать свои груди. Ей было легко и даже забавно мучить себя удовольствием, но она не могла знать, сколько влаги понадобится, чтобы промочить ткань насквозь. Результат появился только минут через пятнадцать, когда соски уже зудели от прикосновений, а между ног было очень влажно. Наташа сделала нужные снимки и наконец-то нырнула ладошкой под трусики, стремясь кончить поскорей.

Господин остался доволен и прислал новое задание: ей нужно было пойти в секс-шоп и купить там фаллоимитатор. Потом пойти в другой и купить там анальную пробку и анальную смазку, а потом в третьем магазине купить вибратор. Наташа сначала недоумевала, почему так сложно, но поняла, когда оказалась в магазине. Принести вибратор на кассу оказалось мучительно стыдно, не говоря уж об анальной пробке. Купить всё вместе, может, было бы и попроще, но по отдельности каждая вещь словно унижала её. Наташа до этого никогда не бывала в секс-шопах, а потому была ещё больше смущена.

Отчитавшись о покупках, Наташа хотела было их все надёжно спрятать, но вибратор привлёк её внимание. Она сверилась с руководством, включила и через пять минут уже довольно играла с ним, то насаживаясь на него, то с наслаждением прижимая его к капюшону клитора. Кончив, она подумала, что как жаль, что она не купила вибратор раньше.

Выполнив несколько приятных заданий с вибратором, Наташа получила очередное: ей нужно было сделать снимки, на которых она сосёт имитатор члена, а потом погружает его на всю длину в свою попку. Опыта анального секса у Наташи практически не было и господин прекрасно знал об этом. Что ж, Наташа подчинилась: пососав силиконовый ствол, она старательно намазала его смазкой и приложила к анусу. Сделала снимок, надавила, сделала ещё один снимок.

Толстый ствол проталкивался в её попку, туго скользя по стеночкам, но Наташа не очень-то страдала от этого. Смазка хорошо действовала, а Наташа представляла себе мужчину, который берёт её в попку, и старательно насаживалась на этот член. Снимки получались неплохие и заводили её ещё больше. Загнав в себя силиконовый член наполовину, Наташа некоторое время отдыхала, чуть теребя клитор. Ей даже нравилось, как её анус был растянут толстым стволом имитатора. Наташа сделала очередной снимок, надавила и постепенно втолкнула в себя игрушку на всю длину, так что силиконовая мошонка упёрлась ей в промежность.

Где-то в глубине член давил на что-то, но в целом Наташа наслаждалась — приятная заполненность в попке ощущалась почти так же, как мужской член во влагалище, и даже немного ярче. Промежность казалась очень чувствительной и перевозбуждённой. Наташа легла, раскинула ножки и стала ласкать себя вибратором. Оказалось, что сокращения стенок влагалища отзываются сокращением попки, вобравшей с себя имитатор, и это было необычайно приятно. Наташа кончила чуть раньше, чем ожидала и её оргазм показался ей каким-то новы

Кончив, Наташа медленно потянула силиконовый ствол из своей попки, делая снимки через каждый сантиметр. Когда выскользнула головка, попка приятно вздрогнула и сжалась. Наташа составила отчёт для господина, отправила фотки и убежала в душ.


***

Купленная Наташей анальная пробка недолго лежала без дела. Сначала Наташа пару раз продемонстрировала господину, как она вставляет её, а потом была вынуждена ехать с пробкой в попе из дома на работу. На работе пробку разрешалось вынуть, но возвращаться домой нужно было с ней же. Сидя или стоя Наташа быстро привыкала к ощущению и забывала про пробку, но при ходьбе постоянно и очень хорошо её ощущала.

Задание чуть усложнилось тем, что вечером муж прислал смску, прося Наташу что-то купить в магазине по дороге домой, так что примерной рабыне пришлось ходить по магазину, отчётливо чувствуя пробочку в своём анусе.

Следующее задание уже включало ношение пробки на работе и кое-что ещё: Наташа должна была приехать на работу в юбке до колен и простых белых трусиках, в туалете их снять, вставить в себя пробку и написать помадой на лобке слово "шлюха". Вместо них надеть полупрозрачные ажурные трусики, да так и провести весь день. Задание казалось Наташе ерундой, когда она его читала, но когда она вышла из офисного туалета в юбке, под которой были тонкие трусики, пробка в попе и клеймо "шлюха" на лобке, это её завело. Пару раз за этот день она бегала в туалет и кончала там от необычного возбуждения.

***

Наташе очень хотелось увидеть своего хозяина. Однажды она попросила его прислать фотку, но он сделал ей выговор за то, что она недостаточно вежливо попросила. Как наказание она должна была прицепить прищепки на соски и капюшон клитора и сделать с ними тридцать приседаний.

После этого ей было разрешено записать аудиопросьбу: в аудиозаписи она должна была умолять хозяина показать ей своё фото и желать поцеловать ему ноги, а если милостивый господин позволит, то прикоснуться губами к его мошонке или вылизать его прекрасную попку.

Наташа раз пятнадцать перезаписывала свою просьбу. Когда она наконец осталась довольна результатом, она сопроводила запись умоляющей фоткой на коленях и стала ждать. Господин похвалил её и прислал фото в одежде, но с закрытым лицом — Наташа подумала, что ему где-то 25-30. Ей стало жарче от того, что её господин моложе её.

Наташа записала её несколько записей для господина: она нижайше умоляла увидеть его без брюк, а если можно то и обнажённого. За это она обещала ласкать его член, покорно вылизывать всё, что он захочет и делать с ней всё, что господин пожелает.

Господин не особенно пошёл навстречу, но прислал фотку в узких плавках, под которыми бугрился длинный напряженный ствол. Это фото на несколько дней заняло воображение Наташи и она явственно представляла себе, как обнажит его, как возьмет в ротик сладкий член господина, как ощутит губами его силу и его жар.

***

Новая жизнь Наташи заиграла яркими красками — Наташа снова ходила в бассейн и фитнес-клуб, чувствовала себя желанной и соблазнительной, а более всего — не такой как все, участницей тайной игры. Каждый её день теперь имел цель и обещал удовольствия. Купив в секс-шопе маленький вибратор с пультом дистанционного управления, Наташа вкладывала его в трусики и забавлялась на работе тем, что не вставая с места доводила себя почти до оргазма.

После того, как в качестве одного задания господин приказал ей сидеть голой в публичном видеочате и заставить кончить как минимум десятерых мужчин, она иногда приходила в чат по своей инициативе и кончала на камеру одновременно с каким-нибудь симпатичным молодым парнем. Они умоляли дать её контакты или показать лицо, и это льстило ей, но она никогда не сдавалась и не снимала маску.

Может быть, однажды она всё-таки осмелится и пойдет на свингер-вечеринку.

Прижатая к стене

Вечер у друзей проходил как обычно: играла негромкая музыка, легкие закуски и вино уже всех расслабили и все разбрелись по комнатам, разбившись на маленькие группки по интересам и беседуя на разные темы. Я отпустил тебя поболтать с подружками и ты увлеклась этим, практически не обращая на меня больше никакого внимания.

Мы с приятелем расположились у окна, обсуждая цены на страховки, когда краем глаза я вдруг отметил, что вы с подружкой сидите на диванчике прямо напротив нас. Твоё короткое чёрное платье не закрывает даже коленки и твои ножки в чулках мне хорошо видны. Я постарался на смотреть на них слишком явно, чтоб не привлечь внимание приятеля, когда твои ножки вдруг чуть раскрылись -- словно невзначай, ровно настолько, чтоб мне стала видна оторочка чулок, белая нежная кожа над ними и узкие изящные трусики...

У меня мгновенно вылетело из головы всё, что мы сейчас обсуждали с моим другом и я в смятении посмотрел на него -- не видит ли он то же, что вижу я. Нет, он смотрел прямо на меня, продолжая бубнеть что-то о своих делах, а я как можно незаметнее взглянул в твою сторону. Так и есть: чуть раскрытые ножки, чулочки и трусики -- вряд ли ты забылась, ты просто дразнишь меня! Ну что ж, ты за это заплатишь, проказница!

Ещё один взгляд в твою сторону -- и твои ножки уже целомудренно сомкнуты, никаких намёков на то, что я только что видел, но возбуждающая картинка всё ещё ясно стоит перед моими глазами.

***

Вечер закончился, мы едем в машине домой и ты сидишь на переднем сидении рядом со мной, сверкая милыми мне коленками. Молчишь, поглядывая на меня, а я вдруг вспоминаю, что хотел тебе отомстить за твою маленькую шалость. Не глядя, я протягиваю к тебе правую руку:
-- Дай их сюда!
-- А? Что дать?
-- Сними трусики и дай мне их сюда. Сейчас же!
-- Прямо здесь? -- Ты смотришь с улыбкой и удивлением.
-- Давай-давай.

Твои ручки забираются под подол платья.
-- Ну хорошо, если ты так настаиваешь...

Снимать трусики в машине неудобно. Тебе приходится приподняться и задрать платье так высоко, что мне видно и верх чулок, и сами трусики, и твои пальчики, которые забираются под их край и тянут резиночку вниз, оголяя нежный белый лобок, на который тут же падает платье, скрывая от меня твои прелести. Я еле удерживаюсь, чтоб не отвести взгляд от дороги и только краем глаза слежу за твоими манипуляциями. Полоска ткани проскальзывает по твоим ножкам, ты нагибаешься, выпрямляешься и вот уже крохотный комочек оказывается у меня в руке.
-- Вот.

Сдержав порыв, чтоб не приложить их к носу, я прячу твои трусики в карман и строго говорю:
-- Пойдёшь в дом вот так. Чтоб знала, как дразнить меня.
-- А я тебя не дразнила, -- ты улыбаешься. -- Ты всё придумал!
-- А как же, -- хмыкаю я, -- Рассказывай тоже...

Машина останавливается перед домом, мы выходим и я пропускаю тебя вперед. Тебе предстоит пройти в коротком платьице от машины до подъезда, а потом по лестнице на наш этаж. Интересно, как ты себя ощущаешь в этот момент.

Твои ножки вышагивают передо мной по лестнице и я машинально притормаживаю, чтоб дать тебе подняться выше и больше открыть мне свои ножки под платьем. Ах, как это мило, когда под ним мелькают узоры твоих чулок и белая кожа твоих чудесных ног, мм..

Я возбуждён до изнеможения и больше не могу. Как только за нами закрывается входная дверь, я обнимаю тебя за талию, поворачиваю к себе и целую в губы, горячо и страстно, словно наконец-то припав к живительному источнику. Я сгораю от желания, жажду прикоснуться к твоему телу и почувствовать тебя всю, и не могу сдержаться ни минуты. Я прижимаю тебя к стене и поднимаю твои руки высоко вверх, перехватив их ладонью за запястья, чтоб ты не могла ничего поделать. Мне нравится такая твоя беспомощность, я могу продолжать целовать тебя и свободной рукой гладить тебя под платьем, бесцеремонно задирая его и обнажая твои бёдра, на которых нет трусиков, твои ножки, проникать под натянутую ткань бюстгальтера и сжимать твою нежную грудь.

Я расстёгиваю застёжку на твоей спине и твоя грудь открывается для меня. Теперь ты вся доступна для меня под платьем, я могу делать с тобой что хочу, продолжая удерживать твои руки -- сжимать твои сосочки, целовать тебя в шею и запускать ладонь между твоих ножек, гладя чувствительную кожу и лаская твои интимные лепестки.

Мне так нравится твоя соблазнительная беспомощность, что я хочу усилить её и почувствовать свою власть ещё сильнее. Я поворачиваю тебя к себе спиной и прижимаю к стене, продолжая удерживать твои руки за запястья вверху. Задираю твоё платье, обнажая попку, и запускаю руку между ягодиц, нахально исследуя твои интимные прелести. Ты так соблазняла меня ими, что теперь я хочу увидеть все подробности. Я заставляю тебя расставить ножки пошире и с вожделением смотрю на твои интимные губки и на упругий бутончик твоей попки.. Ммм, как приятно так легко и нахально рассматривать тебя, любоваться красотой твоего аккуратного цветочка, ласкать его кончиками пальцев и накрывать его своей ладонью, ощущая жар, исходящий от твоих лепестков..

Я тяну твоё платье вверх, снимая его с тебя, а потом сбрасываю с твоих плеч расстёгнутый бюстгальтер. Ты остаёшься в одних чулках и туфельках, твои трусики до сих пор у меня в кармане и мне нравится эта ситуация -- ты обнажена, а я всё ещё полностью одет. Такое приятное чувство власти над тобой, ммм.

Я даю тебе знак упереться руками в стену и ты подчиняешься, нагнувшись и расставив ножки пошире, словно при обыске. Мои горячие ладони скользят по нежной коже твоего тела -- шейка, волосы, плечи, спина, животик и по животику вверх -- к полушариям груди. Я сначала нежно массирую твои груди, а потом сжимаю их, надавливая кончиками пальцев на соски, пока не услышу твоё "Ах!", а потом снова исследую твоё тело ладонями, прикасаясь везде, где хочу -- накрывая твой лобок, проводя по влажным губкам, раскрывая твои ягодицы и поглаживая чувствительную кожу между ними.

Мой член так возбужден, что мне больно от его напряжения. Я расстёгиваю брюки, достаю его и провожу горячей гладкой головкой по твоим раскрытым бёдрам -- от попки вниз к влажным лепесткам и обратно. Я чувствую, что ты сама уже очень возбуждена, и прикладываю головку члена прямо к горячему входу твоего тела... Нажатие -- и большая упругая головка погружается в тебя, растягивая стеночки, наполняя тебя всю.

Ты ждешь этого движения и выгибаешься всем телом по мере того, как мой член погружается в тебя сантиметр за сантиметром, заполняя твою жаркую глубину. Упругие стеночки дрожат, обнимая мой напряженный ствол, и я на миг закрываю глаза от удовольствия. Потом беру тебя за бёдра и начинаю входить в тебя равномерно, раз за разом погружая раскалённый член как можно глубже.

Когда ритм устанавливается, мои руки начинают бродить по твоему телу, поглаживая ягодицы и спинку, находя твои груди и сжимая их с каждым толчком.. Я собираю твои волосы в пучок и заставляю тебя запрокинуть голову, раскрыв ротик. В такой позе твои стоны становятся громче, и это только заводит меня сильнее. Мне нравится смотреть, как ты опираешься руками на стену, как твои груди покачиваются в такт моим движениям и как ты можешь только прислушиваться к тому, что я делаю с тобой, не имея возможности ничего сделать в ответ. Твоя попка вздрагивает каждый раз, когда я вхожу в тебя, и я с удовольствием рассматриваю её нежную дырочку.

Мои пальцы сами находят этот упругий бутончик и вот ты уже ощущаешь, как влажный пальчик погружается в твою вторую дырочку, упруго растягивая её. Я слышу, что твои стоны становятся громче, и продолжаю ласкать вход в твою попку и саму попку изнутри, поглаживая её влажным пальчиком, запуская его внутрь поглубже и ощущая сильные движения моего члена внутри твоего тела. Второй пальчик присоединяется к первому, погружаясь в упругую глубину твоей попки.

Ты стонешь уже совсем громко и отчётливо, и я вдруг вынимаю член, прикладываю его к упругому бутончику твоей попки и погружаю его внутрь. Покрытый твоей приятной влагой, мой член медленно входит на всю длину, наполняя тебя и вызывая очень яркие ощущения. Несколько движений -- и ты уже чуть ли не падаешь, кончая, твои ножки подкашиваются и я едва удерживаю тебя за бёдра. Я чувствую как твоя попка пульсирует, сжимаясь у самого основания моего члена и тоже кончаю прямо в тебя, заливая тебя изнутри горячей жидкостью. Мы несколько секунд стоим, прислушиваясь к ощущениям, а потом без сил опускаемся на колени, пока мой член не выскальзывает из твоей прелестной попки.

Вечер удался.

Новые трусики

Вот уже полчаса продолжается поспешная беготня по дому, пока мы собираемся на вечер к друзьям. Я хожу из комнаты в комнату, разыскивая ключи и телефон, а ты крутишься у зеркала в зале, то и дело убегая в спальню за какими-то косметическими мелочами.

На тебе элегантное чёрное платье, твои изящные ножки обтянуты то ли чулочками, то ли колготками (жаль, я не успел подсмотреть, как ты одевалась), и, чуть наклонившись к зеркалу, ты уже заканчиваешь наносить макияж. Краем глаза ты замечаешь, как, проходя мимо, я с явным желанием смотрю на твою попку. Не прекращая своего занятия, ты вдруг спрашиваешь:

— А ты видел мои новые трусики?
— А? — Я несколько недоумённо останавливаюсь, не понимая вопроса. — Ты не можешь найти свои новые трусики? Может, наденешь какие-нибудь другие?
— Нееет, не то... — Ты откладываешь косметику в сторону и поворачиваешься ко мне. — Ты уже видел, какие я купила новые трусики?

И ты медленно приподнимаешь край своего платья, сначала демонстрируя мне свои нежные коленки, потом — ах, какая красота! — ажурную оторочку своих чулок, а затем и надетые на тебе трусики. Они чёрные с полупрозрачным узором, двумя бантиками по бокам и изящным треугольником ткани, едва прикрывающим твои прелести.

Я замираю на месте, моё дыхание перехватывает от этой невероятно соблазнительной картины. Ты, прекрасная женщина, украдкой показываешь мне такую интимную красоту! Это просто необыкновенное ощущение, словно моя эротическая фантазия воплощается наяву. Я чувствую, как мгновенно напрягается мой член, как он обжигает моё тело в брюках. Я безумно хочу тебя, но ты уже так нарядно одета, что о постели не может быть и речи.

Ну что ж, я подхожу к тебе, обнимаю за талию и целую тебя в губы долго и горячо, стараясь передать всё страстное желание, которое я сейчас испытываю. У меня нет возможности приласкать твоё тело, так красиво обёрнутое в платье, поэтому я могу только целовать тебя и прикасаться к твоему лицу, гладить тебя по щекам и шейке. А ещё я могу запустить руку под твоё платье и прикасаться к обнажённому участку ног между чулками и трусиками. Там такая бархатная кожа, моя рука просто немеет от удовольствия.

Не в силах сдержать себя, я поднимаю тебя и усаживаю на край стола. Задираю твоё платьице, обнажая твои бёдра, раздвигаю твои ножки пошире и ласкаю тебя ладонями по ногам, по бёдрам, по треугольнику трусиков. Я вдруг понимаю, какая тоненькая полосочка на самом деле отделяет твои прелести от моего неукротимого желания. Я поддеваю пальцами эту полосочку и отодвигаю её в сторону. Ах, как мне нравится, что ты там вся гладенькая и голенькая, без единого волоска. Ты же знаешь, моя милая, как я люблю целовать и ласкать тебя там, и эта обнажённая гладкость только поможет мне подарить тебе больше ощущений.

Но сейчас на это нет времени, мы почти опаздываем, а я весь горю от желания овладеть тобой. Я расстёгиваю свои брюки, приспускаю узкие плавки, в которых совершенно нет места для моего напряжённого члена, и высвобождаю горящий от желания член. Даже не проводя кончиками пальцев по твоим лепесткам, я мог бы сказать, как ты возбуждена — этот великолепный влажный блеск невозможно скрыть.

Приподняв и разведя в стороны твои коленки ещё чуть-чуть, я прикладываю набухшую от желания головку к твоему влажному входу и вхожу в тебя, наслаждаясь волшебным ощущением жаркой нежности твоего тела, окутывающей мой член, и мыслью о том, что я овладеваю тобой вот так наскоро, не снимая с тебя ни платья, ни чулок, ни трусиков. Ммм, как это очаровательно — просто отодвинуть полосочку и получить желанный доступ к твоему интимному цветку.

Наша близость проходит страстно и очень быстро — ты прикрываешь глаза и покусываешь свои губки, обнимая меня за шею, а я сильно и глубоко вхожу в тебя, стараясь поскорее отдать тебе всю свою энергию, весь свой жар желания. Ещё несколько сладких минут и вот уже горячая струя вырывается из меня, заливая нежную глубину твоего влагалища. Я останавливаюсь, наслаждаясь — это такое запретное и необычное ощущение: овладевать тобой не снимая одежды, в спешке, на гладком столе в комнате.

Затем я всё-таки выпускаю тебя из своих объятий, благодарно целуя напоследок. Ты так прелестно это всё провернула, моя соблазнительница! Ты используешь какой-то тампончик, чтобы моя сперма не испортила твоих чулок и трусиков, мы выходим из дома и садимся в машину. Меня жжёт мысль о том, что мы едем по улице, а твоё тело наполнено моим горячим извержением. И что сегодня я точно знаю, какие на тебе трусики...

И словно для того, чтобы я не забыл об этом, в самый последний момент перед выходом из машины ты вдруг собираешь платье на бёдрах и снова показываешь мне оторочку своих чулок и краешек трусиков. Быстро одёргиваешь платье, подмигиваешь и открываешь дверь машины...